Что за одиннадцатый, Дима не понял.
- С вами.
- Запрыгивай. Автомат на предохранитель только поставить не забудь, - могла бы и не говорить конечно, подумал Дима.
- Минуту, заберу кое-что, - щёлкнув предохранителем и забросив оружие за спину, Медоед открыл пассажирскую дверь УАЗика и высыпав из одного пакета содержимое, вложил в него другой, с батончиками шоколада и конфетами.
Анжелика вопросительно взглянула на него. Дима усмехнулся:
- Люблю сладости, - девушка сначала недоверчиво сощурилась, а затем снова улыбнулась уголком рта.
Побросав на заднее сидение свои вещи и автомат, Дима устроился там же и захлопнул тяжёлую дверь.
Внутри машины оказалось на удивление комфортно и просторно. Всяких торчащих и острых углов почти не было, сиденье мягкое. Передние места разделяет широкий центральный тоннель коробки передач, как в некоторых грузовиках. Позади багажное отделение, сейчас почти пустое, а в двух ящиках по бокам, наверняка боеприпасы и еда, подумал Дима, обернувшись обратно. В потолке люк, то есть, можно свободно встать на консоль между сидений и высунувшись... либо пулю получить, либо без головы остаться.
Машину чуть качнуло. Это Шмель уселся на место водителя. Кстати, вместо привычной баранки здесь было нечто вроде прямоугольного штурвала со скруглёнными углами. С появлением кваза, внутри места стало ощутимо меньше. Свой пулемёт с огромной рукояткой он положил между сидений. Открылась задняя дверь и с другой стороны начала усаживаться Анжелика.
- Рюкзак назад кидай. Автомат, вон, крепления есть, - произнесла она. - Трогай, Шмель.
Внутри двигатель слышно оказалось ещё меньше. Шмель переключил передачу и внедорожный чудо-Ослик поехал вперёд.
Некоторое время молчали. Дима ощущал себя не совсем комфортно. Нет, не боялся или что-то в этом роде, неуютно было от ощущения, что его изучают. Анжелика изучает. Словно мышку. Вон, смотрит всё. Бесит.
А девушка и впрямь изучала. Странный этот Медоед, очень странный. Мало того, что не боится ни капли, так ещё и уверенностью сквозит от него, словно ничего не стоит их обоих размазать ровным слоем по асфальту. Вспышка его эта ещё. Сложилось впечатление, словно в тот момент перед ней не человек, а как минимум, рубер какой-нибудь стоял, готовый разорвать всех вокруг. И на неё, при встрече, отреагировал слишком уж... спокойно. Обычно мужики начинали разглядывать сальными взглядами, наверняка, представляя "всякое". Этот же нет, лишь скользнул взглядом, оценив её... как оценивают красиво написанную картину на стене. И было ещё что-то, явное непонимание и озадаченность? Да, пожалуй так. Но почему? Что в ней такого, отчего этот Медоед до сих пор, вон, сидит в задумчивости? И не от недоверия это, что-то другое. Злится ещё.
- Так куда путь держишь? Если не секрет, - спросила Анжелика, решив разрядить уже затянувшееся напряжение.
Медоед взглянул на девушку. Взгляд всё тот же, чуть насмешливый, говорящий словно, я тебя насквозь вижу. И эта её, иногда проскальзывающая высокомерность тоже напрягала. Дима привык, даже с мурами, к простоте, без каких-либо изысков. Точно так же некомфортно ему было общаться с Пушкиным и Линдой в Камелоте. Но с теми понятно, власть, влияние, аристократы херовы, а эта чего из себя строит? И ведь не понять, не "читается".
- На Приграничье. Есть там стаб один, туда и... путь держу, - чуть запнулся Медоед, говорить "ехать" и "идти", в данном случае, ему показалось неуместно. Отвёл взгляд от девушки, взглянул в узкое окно-прорезь. Анжелика присвистнула, даже Шмель глянул на него через зеркало заднего вида и в эмоциях проскользнуло удивление.
- Ого! Там же... а в этих краях тогда, как оказался?
- Долгая... очень долгая история... - на парня вдруг накатила тоска. Выгнать сразу её не удалось. Снова взглянул на Анжелику и на секунду показалось, словно она тоже чем-то опечалена, с чего бы? - Я в пути уже больше двух месяцев, так что... даже близко не из этих краёв, - усмехнулся он под конец.
- Придумала, - совершенно не в тему сказала зеленоглазая. - В качестве оплаты, раз уж ты сам хотел, расскажешь что-нибудь интересное. Идёт?
