* * *
Пол дня Дима шагал с ней на руках, пока не устроился на ночлег в одном из домов, попавшейся по дороге деревеньки. Кстати, той же, в которой коротали, однажды, с отцом ночь. В прошлой жизни, как будто.
Девочка никак не хотела отлипать от Димы и пришлось даже спать сидя, держа её на руках и вместо ужина пить воду, бутылка была просто пристегнута к рюкзаку и достать её не составило проблем. И даже во сне ребенок крепко держался за парня ручками.
С утра, только-только рассвело, Дима, с девочкой на руках, двинулся в путь. Тварей обходил загодя, стоило им появиться на границе сферы восприятия, поэтому дорога выходила извилистой и долгой. Но это ничего, лишь бы уже добраться до стаба. К полудню, уставший от постоянной, без передышек ходьбы по лесным чащобам, от наблюдения за окружением, не сразу заметил странность. Засыпает, сначала пришла мысль, но следом обожгло страшной догадкой…
— Нет-нет-нет, не-е-т!! — завопил Дима, понимая, что девочка не иммунна и вот-вот обратится. Ручки её, до этого крепко державшие его, ослабли. Дыхание почти исчезло. Эмоции, пусть и до этого тоже не яркие, угасли совсем. Как же так?! Ведь прошло уже столько времени!
И вот сейчас, она странно обмякла, разом потяжелев, ручки её расслабились… а Дима никак не мог сбросить её тельце на землю, всё ещё не веря в происходящее. Я же тебя спас! Ты не должна, нет, не должна стать этой тварью! Ты не можешь! Нет, пожалуйста!! Не-е-т!! Прошу!!
Слёзы ручьём текли по лицу парня и он ощущал, как маленький ребёнок на его руках превращается в вечно голодное, алчущее крови чудовище, как что-то меняется в её сознании и что-то очень важное исчезает…
Вот она дёрнулась, раз, другой, неуверенно подняла головку, обрамлённую золотом волос. Открыла глаза, подслеповатые, но уже нечеловеческие буркала. И, наконец, почуяла столь близкую еду! Диму. Руки её тут же, с невероятной силой сомкнулись на его плечах, рот раскрылся и послышалось неуверенное ещё, но уже урчание!
А Дима рыдал. В душе и наяву. Обхватив одной рукой девочку уже на уровне плеч, прикрыл ей рот ладонью в перчатках и чувствовал, что не-ребенок с силой упирается, пытаясь ухватить зубами его руку. Отвернулся, дико, нечеловеским голосом снова заорал и резко дёрнул рукой.
Хруст ломаемых шейных позвонков рвёт на части душу и ребёнок снова обмякает в его руках. А Дима просто бросает мёртвое тельце на землю и падает рядом на колени, его перегибает, он колотит в землю руками от бессилия и несправедливости. Как же так?! Ты должна была жить..! Должна была…
Из дурного оцепенения его выдернул укол эмпатии. В сфере восприятия появился заражённый. Мелочь, не стоящая внимания, следом ещё и ещё. Четверо, вожак, то ли топтун, то ли матёрый лотерейщик. Твари двигались по прямой и через минуту пройдут метрах в тридцати левее. Подлеска здесь практически не было, то там, то тут, росли лишь хилые кустики, да местами папоротник по колено.
Дима опёрся на руки и тяжело встал, стараясь не смотреть на трупик в полотенце, скинул рюкзак и рядом уложил автомат. Взяв в руки Крючья, чуть пригнулся и практически бесшумно двинулся по дуге, планируя выйти заражённым в тыл. Непонятная злость вела его и обида.
Бегунов уложил Сдвигами метров с пятидесяти. Лотерейщик, и правда, матёрый, тут же приосанился, заурчал и начал разворачиваться, шумно принюхиваясь. Дима уже нёсся к нему. Тварь в первые секунды даже не отреагировала, сопоставляя в своих куцых мозгах то, что видят глаза и страх перед Врагом, возникший столь неожиданно. Этого времени хватило, чтобы Дима добрался до монстра. Нырок под лапу и взмах. Кровь хлынула фонтаном из разрезанной артерии подмышкой, ещё один взмах на уровне поясницы твари. Клинок в руке Димы совершенно не ощущал сопротивления плоти и кости. Ноги лотерейщика подкосились, ещё один взмах, уже по наросту на затылке. Чудище как-то странно дёрнулось, сложилось и рухнуло наземь, продолжая фонтанировать кровью.
Дима выдохнул. Схлынуло. Посмотрел на Крючья и увидел, как последние капли крови впитываются клинками.
Всего лишь шесть споранов и словно насмешка, горошина в лотерейщике.
