Но Юля стояла на своем:
— Я знаю, Николай Николаевич, приличия требуют сначала поинтересоваться здоровьем человека, а потом уж попросить в долг десятку. Но я считаю, что это-то как раз и неприлично. По-моему, надо делать наоборот. Так будет гораздо честнее.
— Вам нужны деньги? — с готовностью откликнулся Кока. В его вопросе слышался и ответ: «Пожалуйста».
— Да, но не рубли.
— А что же? Копейки, сотни, тысячи? — пошутил Кока.
— Нет, нам нужны доллары, — просто объяснила Юля.
На лице у Коки по-прежнему сияла улыбка, но выражение глаз изменилось. Они сразу потухли.
— Гм, доллары… — Кока пожевал губами. — Где же их взять, красавицы дорогие? — Он сделался поразительно похож на старую цыганку. — Они же на дороге не валяются. А?
— Ну, Николай Николаевич, — взмолилась Юля, — вы же все знаете, все умеете. Помогите нам, мы вам будем так благодарны.
Кока метнул на нее быстрый взгляд из-под бровей.
— А на что же они вам, если не секрет?
— Да понимаете… — Юля запнулась, посмотрела на Римму, молчавшую на протяжении всего этого разговора. — Вот она лучше объяснит… Скажи, Римма.
Римма коротко рассказала, кто такой ее друг Володя, куда и зачем он едет.
— Как его зовут? — поинтересовался Кока.
Римма взглядом спросила Юлю, говорить ли. Та кивнула.
— Борков, Владимир Борков, — сказала Римма.
— А не боится Владимир Борков везти уголовно преследуемую валюту?
Юля, почувствовав, что дело, кажется, идет на лад, заговорила быстро, торопливо:
— Римма его еще ни о чем конкретно не просила… Но чего тут особенного?.. Многие так делают…
— Ну уж многие! — заметил скептически Кока. — Скорее так делают очень немногие.
— Николай Николаевич, миленький, ну сделайте для нас! Такой случай…
Теперь и улыбка исчезла с лица Коки. Он стал серьезным.
— Сколько же долларов видится вам в ваших снах?
Римма и Юля переглянулись. Юля сказала:
— Ну, двести… двести пятьдесят…
— Это будет дорого стоить.
— Ничего, сколько уж будет…
Кока оглядел, прищурившись, сначала одну, потом другую и сказал почти сухо:
— Ну, предположим… Однако должен вам сказать… Не обижайтесь… Словом, есть одно правило, которого я придерживаюсь уже давно. В подобных мероприятиях женщинам лучше не участвовать. Короче, этот человек… как вы сказали — Борков, да? Так вот, если вам нужны доллары, пусть Борков встретится со мной.
Римма и Юля смотрели друг на друга с недоумением. Такого поворота они не ожидали. Римма слегка пожала плечами: мол, что же делать, придется соглашаться. Но Юля попробовала сначала возразить.
— Но, Николай Николаевич, мы ведь уже принимаем, так сказать, некоторое участие…
— И хватит, на этом оно и должно кончиться. — Кока снова улыбался.
— Хорошо, — сказала Рима. — Он может к вам прийти? Когда?
— Лучше не ко мне, а давайте, скажем… — Кока подумал. — Послезавтра в семь вечера на почтамте… на Кировской — знаете?.. Ну вот, вы придите вместе, я буду стоять у окошечка выдачи писем до востребования на букву «К». Вы ему меня покажите, а сами ступайте себе… Мы уж договоримся. Устраивает?
— Вполне, — сказала Римма.
…В назначенный час к Коке, стоявшему у окошечка, где выдавалась корреспонденция, подошел Владимир Борков. Кока не сомневался, что это именно он, потому что видел, как Римма и Юля вошли в зал вместе с ним и глазами показали ему на Коку.
Это был молодой человек лет двадцати восьми, среднего роста, плотный, чернобровый, сероглазый, с темными, коротко стриженными волосами, зачесанными на косой пробор.
Лицо твердое, тугое, с чуть заметным румянцем. Он производил впечатление человека, крепко стоящего на ногах, виден был характер. Смотрел прямо и приветливо. Но вместе с тем во взгляде его, как бы помимо воли, где-то в глубине глаз проскальзывало какое-то второе выражение, не то лукавое, не то дерзкое.
Все успел приметить в одну минуту прожженный, видавший тысячи всяких видов подпольный делец Кока с Большой Полянки…
Из почтамта они пошли в чайный магазин, что напротив и чуть наискосок. Переходя улицу, обо всем условились. Кока назвал сумму в рублях и сказал, что доллары при нем, а Борков ответил, что согласен и что деньги тоже при нем. Кока разъяснил, как они должны осуществить обмен.
