— Ты-то уже провела в Цитадели ночь и целый день! — возразил Мима.
— Именно, и умираю от голода, — ответила Восторг.
— Но тут сколько угодно еды!
— Для тебя. Но не для меня. Не для смертных.
— Но ты моя смертная! — сердито сказал он. — Им придется кормить тебя!
Принцесса покачала головой:
— Они уже кормили меня, Мима. Это пища Чистилища. По виду и вкусу она как настоящая, однако насытить может лишь призраков. Смертному необходимо в тысячу раз больше вещества, чем в этой еде. То, что я здесь ела, для меня было всего лишь иллюзией. Я живу только за счет ресурсов собственного тела. Это нетрудно в течение короткого времени, пока желудок кажется полным… но постоянно так продолжаться не может.
Мима пристально посмотрел на нее.
— Пища Чистилища… не в состоянии насытить тебя, — повторил он.
— Мима, я должна вернуться в мир смертных, если не хочу умереть от голода.
Он был потрясен.
— Теперь понятно, почему ты была огорчена! Здесь так замечательно, и вот…
— И вот теперь мне необходимо покинуть тебя. Я могу появляться здесь каждый раз всего на несколько часов, прежде чем голод и жажда… О, я ощущаю сейчас эту страшную жажду!
Мима склонил голову:
— Восторг, мне и в голову не приходило… Я бы ни за что не взял тебя сюда, если бы…
Видимо, его скорбь успокаивающе подействовала на принцессу.
— Мне нужно только подыскать земной дом. И я смогу приходить сюда каждый день, когда ты возвращаешься. И проводить с тобой ночи. Почти ничего не изменится; меня здесь не будет тогда, когда ты отсутствуешь.
— Не представляю себе, где бы ты могла жить! — пропел Мима. — Ведь не в Бомбее же…
— Дворецкий сказал, будто может кое-что устроить, и я уверена, что он сумеет. Но это надо сделать побыстрее, потому что…
— Потому что твои силы на исходе! — закончил Мима. — Ах, возлюбленная…
— Все будет хорошо, — сказала принцесса, но Мима знал, что она глубоко опечалена. Ей так хотелось всегда быть вместе с ним, и вот оказалось, что это невыполнимо.
Не медля ни минуты, они пошли к дворецкому. Тот рассказал, что есть смертные, которые помогают в делах, подобных этому, и которые даже создали нечто вроде системы гостиниц для бездомных спутников Чистилища. Они входили в положение этих людей и хранили тайну.
— В сущности, вы могли бы жить вместе с супругой Танатоса; ее зовут Луна Кафтан, — сказал дворецкий. — Она видный политик среди смертных, но благодаря Танатосу все прекрасно понимает. Вам с ней будет удобно.
Так они решили, что Восторг поселится у Луны, которая жила в Кильваро.
Сам Танатос явился, чтобы сопровождать их вниз. Восторг чуть было не упала в обморок, увидев его череп-лицо; Танатос откинул капюшон, приняв обычный человеческий облик, и принцесса успокоилась. Словом, все уладилось… пока.
По ночам Восторг будет возвращаться к Миме в Цитадель Войны. Но сегодня она осталась на Земле, чтобы как следует поесть днем и немного акклиматизироваться.
Едва Мима увидел Луну, показавшуюся почему-то необыкновенно знакомой, он сразу же понял, что ей вполне можно доверить заботу о принцессе. Луна оказалась красивой женщиной западного типа. Жила она в доме, наполненном произведениями искусства, который охраняли грифоны. Это, конечно, был не дворец, но принцессе здесь будет удобно.
Поэтому Мима спал один — и обнаружил, что, как бы Восторг ни зависела от него, он тоже стал весьма от нее зависим. Мима привык спать рядом с любящей женщиной и в одиночестве чувствовал себя неуютно.
Собственно, он даже и уснуть-то не мог. Беспокойно повертевшись с боку на бок больше часа. Мима встал посмотреть, нет ли чего почитать. Однако книг не нашел; видно, его предшественник не был большим любителем литературы.
Мима, натянув шлепанцы и ночной халат, вышел в темный зал. Слуги уже легли спать; в замке повсюду стояла тишина. Неужели духам Чистилища нужен сон? Наверно, да, коль скоро им требовалась пища. Насколько Мима понимал, существование этих людей — бытие на Том Свете — напоминало жизнь смертных, но было как бы более расплывчатым и протяженным. Если бы они не ели, то им не грозило бы голодание — во всяком случае, в течение нескольких столетий или около того, — поскольку они не могли умереть, будучи уже мертвыми. Тем не менее это доставляло бы им определенные неудобства. Сходным образом, вероятно, обстояло дело и со сном. Так что пусть себе спят; это помогает в определении дней, все-таки довольно однообразных.
