С киноаппаратом в бою - страница 7

Парень смущенно помялся у двери. Потом присел на ступеньки землянки, снял каску. Под ней оказалась помятая бескозырка. «Беспощадный» — было выведено золотом на черной ленточке.

Мы оба невольно улыбнулись — настолько не соответствовало грозное имя детски наивному выражению лица матроса.

— Как вас величать, товарищ Ряшенцев?

— Костя… Константин Михайлович, — поправился матрос и залился румянцем.

— Так вы, кажется, тоже киноработник? — спросил Дима.

— Да… Да, собственно, нет. Еще не успел им стать… Меня призвали с первого курса ВГИКа…

— Мы с капитаном Рымаревым тоже гиковцы. Ну, Костя, как же вы спасли жизнь нашему комиссару?

Костя опять смутился. Комиссар улыбнулся.

— Ну ладно, я сам расскажу.

И он стал рассказывать так, будто выучил очерк из фронтовой газеты:

— Первого сентября наш отряд получил приказ перейти в контрнаступление на деревню Ассы и занять господствующую высоту. Немцы сосредоточили против нас большое количество пулеметных точек и гнезд автоматчиков. Наш батальон выбил их из деревни. Увлеченные преследованием врага, матросы выскочили на окраину. Домики остались позади. Мы бежали вперед, прочесывая сады и огороды. Неподалеку от меня бежали Ряшенцев и матрос Ружанский. Мы пересекали капустные гряды. Бежать было очень трудно — мешали большие скользкие кочаны. Вдруг где-то рядом резко затрещали автоматы — один, другой, запели пули, кроша капусту. Мы, как по команде, упали между грядок. Только потом я почувствовал, что ранен…

— Да, я услышал, как вы позвали меня, — оживился Костя, — «Ряшенцев, следите за противником — он рядом…» Дальше я ничего не мог разобрать…

— Видимо, мой голос заглушила новая автоматная очередь. Почти одновременно с Ружанским Ряшенцев ответил несколькими выстрелами. Снова наступила тишина…

— А потом Ружанский закричал: «Вижу фрицев. Они ползут к нам, двое… Берегитесь, берегитесь, товарищ комиссар!» — Костя волновался, переживая все заново.

— Автоматные очереди заглушили голос Ружанского, — спокойно продолжал комиссар. — Когда наступила тишина, я стал звать его, но он молчал. Тогда я стал звать Костю. Он отозвался и приподнял голову…

— Хотел увидеть, где немцы, — нетерпеливо вставил Костя.

— Да… Но треск и визг пуль еще плотнее прижали его к земле…

Косте не сиделось на месте, он волновался.

— Ну, и что же дальше, Костя? — спросил комиссар.

Костя с готовностью подхватил рассказ:

— Мне стало страшно, я понял, что, если не придумаю выхода, буду убит, а раненого комиссара возьмут в плен. Что же делать? Где искать выход? Слышу, застонал комиссар. Чуть приподняв голову, я увидел за большим кочаном капусты фрица. Он выглядывал, прицеливаясь в направлении Аввакумова. Я спустил курок и увидел, как дернулась голова фашиста. Неужели попал? Где же другой? А он как даст длинную очередь! Я упал на самое дно грядки, меня присыпало капустной крошкой. Осмотрелся. Слышу, комиссар опять застонал и зашелестел капустой… Фриц замер, наверное обдумывая план действий, а может быть, он решил, что я убит… Надо было перезарядить обойму… Затвор весь забит землей, вдруг откажет… Так мы лежали тихо-тихо, очень долго лежали. Вдруг я услышал шорох и увидел немца. Он стоял боком ко мне, совсем близко и держал автомат на изготовку.

Какая сила подбросила меня, я не знаю. Я вскочил и штыком его. Он упал между вилков капусты. Я бросился к комиссару. Он был жив, но потерял много крови… Неподалеку лежал мертвый Ружанский с простреленной головой…

Костя кончил свой рассказ и опять смутился.

Вот сейчас золотая надпись на ленточке его бескозырки воспринималась нами совсем по-другому.

— Скажите, Костя, вы не будете возражать, если вас переведут в качестве ассистента оператора в нашу Черноморскую киногруппу?

— Если говорить начистоту, то из своего морского батальона я никуда не хочу переходить. Спасибо вам за интересное предложение, но останусь здесь вместе с моими друзьями. — Костя встал, медленно надел каску прямо на бескозырку, отчего его лицо стало еще круглее. — Разрешите быть свободным? — Костя быстро выскочил из блиндажа.

— Жаль, мировой парень, надежный…

— А вы бы ушли из своей части? — спросил комиссар и, когда мы уже встали, добавил: — Я не хочу скрывать от вас: обстановка здесь безнадежная. Едва ли мы выскочим из этого котла живыми…