Барон Карл фон Ботмер
королевский прусский майор в отставке,
до выхода в отставку офицер генерального штаба армии,
в свое время представитель Верховного главнокомандования
при немецкой дипломатической миссии в Москве
С графом Мирбахом в Москве
Дневниковые записи и
документы за период
с 19 апреля по 22 октября 1918 г.
перевод с немецкого
под редакцией доктора исторических наук
Ю. Г. Фельштинского
ОГЛАВЛЕНИЕ
Ю. Фельштинский. Предисловие. Брестский мир
К. Ботмер. Дневниковые записи
Документы
Приложения:
О. Чернин. Брест-Литовск
К. Гельферих. Моя московская миссия
6-е заседание Всероссийского Центрального исполнительного комитета 5-го созыва
Ю. Фельштинский
Брестский мир
Московский дневник Ботмера наряду с документами МИДа Германии, включенными автором в книгу, являются важнейшими источниками по истории советстко-германских отношений 1918 года. Дневник был опубликован в 1922 году издательством книжного магазина Озиандера в Тюбингене. Оригинал рукописи находился все это время у супруги барона Ботмера баронессы Рут фон Ботмер. Много позже известный немецкий историк Винфрид Баумгарт провел сверку изданного текста и сохранившегося оригинала. По его мнению, сравнение оригинала с опубликованным вариантом выявило существенные различия. Так, в опубликованном варианте, с одной стороны, кое-что было выпущено; с другой --сделаны некоторые дополнения. Примечательно было и тактичное отношение к тем, кто оставался в живых к моменту публикации дневника. Иначе, например, была дана характеристика советника посольства доктора Рицлера, одного из ведущих дипломатов германской миссии в Москве. В опубликованном дневнике о нем говорится, что он, безусловно, был "широко образованный талантливый человек, гораздо выше среднего уровня". В оригинале сказано иначе:
"Рицлер... политический либерал, недостаточно ухаживающий за собой, ревнивый и опасающийся, что мы будем проводить солдатскую политику... Вообще, все дипломаты именно такие, какими их себе представляешь. Отчасти, исключением является Рицлер. Что касается физической культуры и образа жизни, его можно было принять за кого угодно, но только не за тайного советника посольства. Скорее, за журналиста, купца средней руки и т. д. [...] Этот человек малосимпатичен и очень непривлекателен".
Кроме этих редких и вполне понятных "смягчений" по отношению к жившим тогда политическим деятелям, Ботмер провел общую редакцию дневника, следы которой заметны в тексте. Однако в целом издание соответствует оригиналу. И дневник Ботмера сегодня должен быть интересен всем, кого интересует история отечества в самый смутный период его существования.
Ссылки на дневник Ботмера имелись во многих иностранных исследованиях. Стыдливо ссылались на эту книгу и советские авторы, избегая пространного цитирования и частых сносок. Причины, по которым это важное мемуарное свидетельство не было переведено на русский и опубликовано в СССР, понятны: очевиден в целом антибольшевистский настрой автора мемуаров, к тому же не принявшего общепринятую в СССР и за рубежом концепцию о непричастности большевиков к убийству германского посла графа Мирбаха 6 июля 1918 года.
Если допустимо утверждение, что мемуары бывают объективны, записи Ботмера следует отнести к таковым, хотя и с оговорками. Читатель должен простить Ботмеру, немецкому майору, делающие записи во время Мировой войны, его прогерманскую и антиантантовскую позицию. Нельзя без улыбки воспринимать и обличительное послесловие, упрекающее Англию за признание советского правительство и руководствование принципом "бизнес есть бизнес" в том самое время, когда Германия, еще не успевшая раскаятся за подаренную Ленину (и себе) Брестскую передышку, спешит подписать Раппальское соглашение 1922 года.
Ботмер субъективен и в еще одном вопросе: извечном конфликте германских военных и МИДа. В неправильной политике Вильгельмштрассе он видит чуть ли не основную причину гибели германской империи, освобождая военных от какой-либо ответственности за трагедию, постигшую германский народ. Как очевидцу русской революции, как офицеру и немцу, ощущающему себя представителем германской нации, Ботмеру не чужд и мягкий антисемитизм, во многом спровоцированный событиями 1917-18 годов в России, Германии и Венгрии. В контексте происходящего размышления Ботмера о роли евреев в революции следует назвать отражением широко распространенного в те дни мнения современников.
