15 июля в Вене было опубликовано объявление войны Сербии, а 16-го началась бомбардировка Белграда, в ответ на что был обнародован высочайший указ о мобилизации Киевского, Московского, Казанского и Одесского военных округов. А в Германии в этот же день объявлен «кригс-гефар-цуштанд», призван ландштурм для охраны железнодорожных сооружений в Восточной Пруссии и образованы «баншутц-команды». В четверг 17 июля экстренный выпуск газеты «Локальанцейгер» известил о всеобщей мобилизации в Германии, но берлинский кабинет поспешил это сообщение опровергнуть. Германский посол в Петербурге граф Пурталес заверял, что Австро-Венгрия территориально совершенно не заинтересована и что эту военную экспедицию нужно рассматривать как карательную, имеющую целью дать Сербии урок за ее участие в убийстве наследника австро-венгерского престола.
Германский посол находился в непрерывных сношениях с нашим министром иностранных дел С.Д. Сазоновым и заявлял, что император Вильгельм, как союзник Австро-Венгрии, не может допустить, чтобы Россия мобилизовала свою армию из-за мобилизации австрийской армии против Сербии.
Государь продолжал обращаться телеграммами к императору Вильгельму с просьбою оказать содействие к мирному разрешению конфликта между Австрией и Сербией.
Смысл ответов императора Вильгельма на телеграммы нашего государя был таков, что приведение русской армии в боевую готовность против Австро-Венгрии лишает его возможности стать в этом деле посредником.
Выходило так: Австро-Венгрия может мобилизовать свою армию якобы против Сербии вдоль границ России, а Россия на такой вызов своей пограничной мобилизацией отвечать не должна.
Тем не менее государь решил приостановить начатую мобилизацию и в моем присутствии в 12-м часу ночи говорил по телефону из Петергофа сначала с военным министром, а затем, по его предложению, с генералом Янушкевичем, бывшим в то время начальником генерального штаба и намеченным, на случай нападения на нашу западную границу, на место начальника штаба Верховного главнокомандующего.
В своих ответах генералы Сухомлинов и Янушкевич (как передавал мне государь) заявили, что приостановить начатую частичную мобилизацию нельзя, а отменить можно; но при этом указали на громадную опасность распоряжения об отмене частичной мобилизации, так как, если она будет прервана, это внесет такой хаос в работу причастных к мобилизации ведомств, что потребуется большой срок на восстановление системы в первоначальном ее виде. Генерал Янушкевич просил разрешения представить на следующее утро доклад, подробно разъясняющий данные по этому вопросу.
Считая императора Вильгельма благородным человеком и веря в искренность его слов относительно возможности ликвидировать угрозу войны, министр двора граф Фредерикс был сторонником остановки мобилизации.
Когда графу Фредериксу приходилось беседовать с императором Вильгельмом, почти ежегодно приезжавшим на свидания к нашему государю, император Вильгельм высказывал несколько раз графу свой взгляд, что Германия не должна иметь войны с Россией, ибо такая война только бы помогла международным социалистам довести или Россию, или Германию, или обе эти страны до революции.
На следующее утро министр иностранных дел С. Д. Сазонов заехал до доклада Его Величеству к графу с целью убедить его в необходимости продолжения мобилизации; но граф определенно высказал ему свой взгляд, что война в случае неудачи приведет в конечном результате к революции; Сазонов же держался того мнения, что только война может предупредить революцию, которая непременно вспыхнет, если войны не будет.
В тот же день Сазонов доложил государю, что имеет храбрость взять на себя предложение не отменять частичной мобилизации, считая, по всем имеющимся в его распоряжении данным, войну неизбежной, а военный министр генерал-адъютант Сухомлинов высказал сложившееся у него твердое убеждение, что слова императора Вильгельма — не более как уловка, имеющая целью заставить нас остановить мобилизацию и тем сделать русскую армию небоеспособной к моменту наступления совершенно мобилизованной и сосредоточенной в то время германской армии.
