Рыжий и Полосатый - страница 5

К тому же очень хотелось есть. А позже, вечером, накормленных и вымытых героев уложили спать. Пани Румпелева заботливо подоткнула каждому одеяло и поцеловала обоих в лоб – она была очень нежной и доброй кошкой, хотя и вступала порой в короткие споры со своим суровым супругом, кстати всегда одерживая верх. Когда котята уснули, пани Румпелева тихо спустилась в гостиную. Там, у камина, сидел старый адмирал и, задумчиво глядя на огонь, курил трубку. Пани Румпелева опустилась в кресло и взялась за вязание. Оба молчаливо ждали: кто же заговорит первым. Первым не выдержал пан Румпель:

– Этот мальчишка – из рода Коржиков, – мрачно буркнул он.

– И следовательно, твой племянник, – мягко вставила свое слово его жена.

– Племянник… Чтоб меня подвесили за хвост на бушприте! Я поклялся, что у меня больше нет родственников. Нет! С ними порвано навсегда. Они отказались от меня! Никто не смог мне простить того, что я ушел в море… Эти мышеловы кричали, будто я продался корабельным крысам, каково, а? Тысяча чертей им в глотку!

– Не так громко, дорогой, – поморщилась пани Румпелева, – дети спят…

– Дети, – сурово выдохнул адмирал, – конечно, они еще только дети. Но я не могу… не хочу, в конце концов, чтобы мой сын дружил с отродьем кошачьего дома Коржиков!

– А лично мне показалось, что он очень милый и воспитанный малыш, – заметила жена. – К тому же они с Полосатым прекрасно поладили. Ведь наш мальчик растет совсем один, в округе больше нет детей. Ребенок не может нормально развиваться, играя сам с собой, – ему нужны товарищи…

– А я? Разве я плохо занимаюсь его воспитанием?! Кто научил его петь песни?

– Самые бандитские…

– Это не важно! Их все пели в свое время… Кто научил его боксу?

– О… великое искусство – бить морду! Неужели это самое важное в жизни?

– Черти полосатые! – взорвался пан Румпель. – На тебя ничем не угодишь, дорогая! Чего же, по-твоему, не хватает нашему сыну?

– Сверстников. У каждого ребенка должны быть друзья его возраста.

– Через год я отдам его в юнги, – попытался возразить Румпель.

– А весь год он будет жить один? Зная, что на другом берегу озера у него есть друг? Да он сбежит к нему, даже если ты прикуешь его якорной цепью.

Старый адмирал не мог отрицать справедливости этих слов, он слишком хорошо знал собственного сына. Подумав, он решил:

– Завтра я отведу этого юного героя домой. Но близко к замку я не подойду – и не уговаривай меня! Пусть Полосатый сам доведет его до дверей, если захочет. Потом я заберу сына домой. А сумеют ли они встретиться еще? Это уже не мое дело! Единственное, что я могу тебе обещать, – так это то, что не буду им мешать…

Пани Румпелева только улыбнулась в ответ.

Утро было теплое, солнечное и очень радостное. Пан Румпель с плохо скрываемой улыбкой щурился на солнце. Рыжий и Полосатый вприпрыжку бежали впереди адмирала, ни на минуту не прекращая веселой болтовни. Все трое направлялись к замку Коржиков. Рыжему не хотелось прекращать так замечательно начавшиеся приключения. Но, с другой стороны, он с наивным восторгом предвкушал, что будет, когда он приведет своих новых знакомых в родительский дом. Как все обрадуются его возвращению!.. Как он будет рассказывать о своих подвигах, о храбрости Полосатого, о силе и справедливости адмирала и о доброй душе пани Румпелевой!..

«Конечно, папа с мамой сразу же полюбят их, – мечтал он, – да иначе и быть не может… Правда, папа иногда чересчур строгий, но мама… мама сразу все поймет, и Полосатый с отцом останутся у нас погостить. Хоть на денек. Но лучше даже на неделю. Мы бы играли с Полосатым в индейцев, я бы показал ему свою лошадку. А наши родители вели бы беседы о политике или что-нибудь рассказывали о прошлых временах. Ведь наверняка адмиралу флота есть что поведать о своих морских путешествиях. Да и папа может вспомнить немало интересного о жарких боях у форта Мурр-Дог. Ах, как все будет замечательно!»

Что ж, мечтать не вредно, к тому же когда же и мечтать, как не в детстве. Меж тем вскоре показались башни замка. Пан Румпель остановил котят.

– Ну, вот что, малыш, – обратился он к Рыжему, – дальше вы пойдете вдвоем. Я подожду Полосатого здесь.