Но все же поэзия занимала меня больше, влекла сильней; еще бы!..
Со временем стихов накопилось немало. Я соединил их со старыми рукописями. И в результате образовалась весьма пухлая папка.
Объемистая папка, в которой как бы угадывались уже, намечались очертания будущей книги.
Однако до этого было еще далеко. И пока что мне с избытком хватало сложностей и хлопот, и разных неожиданностей… В редакциях мои сочинения нередко отвергались, выбрасывались в корзину, и я тогда горевал. Как это обычно бывает с новичками, я каждую мелкую неудачу воспринимал как катастрофу. И я страдал и пил горькую, и проклинал бюрократов-редакторов.
Да, хлопот и неожиданностей хватало… Впрочем, это естественно! В городе Одессе, в том самом «русском Марселе», о котором говорил Хижняк, бытует старинная поговорка: «жизнь — это смесь дерьма с конфитюром». Аппетитное блюдо, не правда ли?
* * *
Однажды я сидел в клубе в своем кабинете. Кто-то постучал в дверь. И затем на пороге появился незнакомый мне парень. Он снял шапку, глянул на меня исподлобья. И осведомился: точно ли я тот человек, который пишет в газету и подписывается именем Демин.
Я ответил, что — да, это факт бесспорный. И в свою очередь поинтересовался, что ему надо?
Парень замялся; он явно был чем-то смущен… Теребя в пальцах шапку, он сказал несмело:
— Я к вам за советом, за помощью.
«Ого! — подумал я. — Кажется, я начинаю делать карьеру в качестве всеобщего утешителя. Не переборщить бы… Не поскользнуться бы!..» И проговорил с кислой улыбочкой:
— Я вас слушаю.
— Видите ли, — сказал, усаживаясь, парень, — я подвиг совершил. Пострадал за идею! А никто не ценит, наоборот, все смеются… — Он всхлипнул, лицо его перекосилось. — Прямо житья никакого нет.
— Так в чем же все-таки суть? — нетерпеливо сказал я. — Пока я ничего не вижу… Выкладывайте!
Свесив руки промеж колен, он сделал там какой-то сложный, замысловатый жест.
— Все потеряно…
— Что именно? — спросил я, с любопытством следя за его пассами, — где?
— Ну, здесь, здесь, — сказал парень. — Неужто не понимаете? Я же ведь оскоплен…
— Ах так, — пробормотал я, — да, это действительно… Хе-хе-хе… проблема.
И я замолчал в растерянности, не зная толком, что же еще сказать? В самом деле, вот вам задачка для школьного возраста: приходит человек с таким заявлением и просит вашей помощи. Как тут быть? И чем тут, собственно, можно помочь?
— Как же это вы ухитрились? — сказал я, помедлив. — А? Все же — такое дело… Подумать страшно!
— Вот, вот. А я — рискнул. Это же героизм, верно?
— Бесспорно. И еще какой! Но скажите, кому и зачем он понадобился?
— Да, видите ли, здесь, в Очурах, есть религиозная секта — «скопцы», — начал парень, — довольно крупная секта. И наша комсомольская организация решила повести с ней серьезную борьбу…
* * *
Комсомольская организация решила повести с ней серьезную борьбу. И тут сразу же встал вопрос: как проникнуть в эту секту? Как ее разоблачить?
Секта была тайная, старинная, со строгими правилами. Сборища скопцов устраивались в лесу, в большой, глубоко вырытой землянке, лишенной окон и с одним только входом.
Посторонние туда не допускались, а подглядеть и подслушать что-либо не представлялось возможным… Проще всего, конечно, было бы ворваться туда силой, прийти с милицией. Но когда комсомольцы обратились в районное отделение, к Хижняку, тот посоветовал другой вариант.
— Чтобы разоблачить сектантов, — сказал он, — необходимо поймать их с поличным. Захватить в тот самый момент, когда они творят свой ритуал. И без агента здесь не обойтись! Нужно, чтобы кто-нибудь вошел в эту секту, притворился ихним…
Вот такой совет дал старший лейтенант милиции — крупный специалист по работе с тайной агентурой! Комсомольцы воодушевились. Стали искать желающих. Секретарь сельской организации провел ряд бесед, посвященных подвигам различных агентов. Рассказал о знаменитом Зорге, о легендарном Кузнецове. Зачем-то приплел он сюда и английского полковника Лоуренса. И вот этот полковник сильнее всего взволновал нашего волонтера. (Пора его вам представить: фамилия его Владимиров, имя Максим.) Завороженный лоуренсовской романтикой, Максим дал согласие и начал свою игру.
