Соня с тихим стоном открыла глаза и попыталась пошевелиться, мучительно соображая, где она и что происходит. Память возвращалась неохотно, Дарфар… да, кажется, ее занесло именно в это проклятое богами место. А зачем? Что, интересно, она здесь забыла?
Она скосила глаза на разведенный на земляном полу убогой хижины уже догорающий костер.
Интересно, сейчас ночь или день? Под пологом непроходимых влажных лесов царит вечный полумрак, а сейчас, в сезон дождей, и подавно. Подумав о воде, девушка облизала пересохшие губы,
Как хочется пить!.. И вообще, надо бы ей встать, выбраться наружу и оглядеться.
Соня приподнялась на довольно жестком ложе и тут же откинулась обратно, не в силах вынести мучительного, до тошноты, головокружения. Уже давно она не испытывала подобной слабости. Да есть тут кто-нибудь, кроме нее?!
Тяжелые веки опускались сами собой, но Соня усилием воли отогнала дремоту. Однако то, что она увидела в следующий момент, было поистине ужасно.
Нет, она оказалась отнюдь не в гордом одиночестве! Гигантская змея, кольцами свернувшаяся в противоположном углу хижины, с мерзким шипением подняла крошечную голову, явно намереваясь в следующий момент устремиться к девушке.
Соня невольно вскрикнула: она уже оценила свои силы, вернее; то немногое, что от них осталось. Гадине этой она сейчас явно не соперница…
Очнулась?
В хижину вошел человек. Не обращая внимания на змею, он приблизился к девушке и склонился над ее ложем.
— Там… там… — Соня попыталась предупредить его об опасности, указывая дрожащим пальцем в угол, но незнакомец не оборачиваясь, спокойно покачал головой: — Это Нджомонго, он — друг, его не надо бояться.
Тут Соня осознала, что человек говорит на языке бритунцев, а не жителей Дарфара. И сам он явно не из Черных Королевств.
— Кто… ты? — спросила она пересохшими губами.
Тот произнес нечто такое длинное и невыговариваемое, что Соня усомнилась в своем первоначальном впечатлении, однако мужчина тотчас поправился:
— Если проще, мое имя Муонг. А твое?
— Зачем тебе знать? — тут же ощетинилась девушка. — Это ты меня сюда приволок? Помоги лучше встать. Мне надо идти.
— Зачем? — переспросил Муонг. — Ну надо же мне выяснить, как обращаться к своей жене.
— Какая еще… Я не твоя жена!
— Очень даже моя. Уже половину луны, — возразил он. — И, между прочим, тебе оказана очень большая честь — быть пятой женой Муонга.
Его слова звучали настолько нелепо, что Соня с удовольствием бы рассмеялась — если бы смогла.
— Вообще-то, я назвал тебя Бара, это по смыслу то же самое, что пятый палец на руке, и если тебя устраивает это имя…
— Нет! Совершенно не устраивает! И дай мне воды.
Мужчина поднял ее голову, подсунув руку под затылок, и поднес к губам Сони половину скорлупы кокосового ореха, наполненную водой.
— Я рад, что ты крепкая здоровая женщина, Бара, — заметил он, — иначе ты давно бы умерла. Колдуны племени с большим трудом вытащили тебя с того света, и то потому, что боялись моего гнева. Гнев лучшего охотника — это, знаешь ли, не шутка, почти что немилость вождя.
Человек, назвавший себя Муонгом, был почти наг, если не считать причудливой раскраски, покрывавшей его лицо и тело, и набедренной повязки из каких-то листьев, впрочем, мало что способной скрыть, — во всяком случае, когда он поворачивался спиной, то о существования этого жалкого подобия одежды можно было с легкостью забыть.
Он не отличался гигантским ростом, пожалуй, ниже шести локтей, но по сравнению с представителями многих дарфарских племен производил, должно быть, внушительное впечатление, и весь состоял из гибких сухожилий и мускулов, перекатывающихся под кожей при каждом движении. Под белой кожей. То есть определить ее Цвет как белый можно было опять же лишь в сравнении с иссиня-черной — коренных обитателей Дарфара, но можно было спорить на что угодно — Муонг появился на свет очень далеко от этих лесов.
— Ты не… — начала было Соня, но мужчина сжал губы и обжег ее жестким, почти угрожающим взглядом.
— Я — Муонг, лучший охотник племени Мбонго, Детей Змеи, посмей только еще раз в этом усомниться — и больше не услышишь ни единого понятного тебе слова!
