Гиймо вспомнил Кадехара, и это придало ему сил. Не так уж он и беспомощен. Он недавно начал изучать волшебство, но уже совершил немало чудес. Его поздравляли с успехами настоящие колдуны: Бертрам, даже Геральд. Гиймо сумел бросить вызов самому владыке Ша, изобретя собственный локк! Призрака тоже ждёт сюрприз.
Для начала Гиймо составил локк связи и послал Кадехару. Локк тут же воротился.
Удивлённый Гиймо повторил вызов несколько раз, прежде чем понял: стены камеры заколдованы и не пропускают мысленную связь. Так что, даже если Кадехар и узнает, что он в Мире Ненадёжности, и попытается его отыскать, ничего не выйдет…
«Значит, рассчитывать придётся только на себя, – подумал Гиймо. – Что, если опять воспользоваться Бронёй Эльхаз в сочетании со Шлемом Страха?»
Он чувствовал, что одного этого будет недостаточно: Призрак обладал, несомненно, страшной силой. Но лучше что-то, чем совсем ничего! Мальчик встал на середину камеры, прихватив одеяло и кувшин.
– Если защита сработает, мне потребуется вода, чтобы выдержать осаду, – сказал он вслух. Как при бегстве от владыки Ша по подземельям монастыря Гифду, его подбадривал звук собственного голоса.
Теперь надо было начертить на полу графемы. У Гиймо отняли, конечно, ученическую суму с кинжалом-ристиром. К счастью, старый маг из Гри не догадался снять с пленника ремень. Мальчик расстегнул его и металлической пряжкой нацарапал шесть локков Шлема Страха. Закончив, произнёс заклинание:
– Властью Эльхаз, Эрды и Кари, Ринд, Хир и Лож, Эгишжамур спереди, Эгишжамур сзади, Эгишжамур слева, Эгишжамур справа, Эгишжамур сверху, Эгишжамур снизу, Эгишжамур, защити меня! АЛУ!
Вокруг Гиймо задрожал воздух. Он облегчённо перевёл дух.
– Отлично! Кажется, сработало. Выходит, у Призрака нет блокировки волшебства, как в пещере корриганов.
Мальчик почувствовал себя гораздо лучше. Не так уж он и беспомощен! Но чтобы по-настоящему защититься от Призрака, требовалось что-то посильнее Брони и Шлема…
– Мой гальдр – только первая оборонительная линия. Крепостная стена построена, дело за башней. Из чего бы её сложить?
Он долго ломал голову и уже готов был отказаться от своей затеи, как вдруг среди двадцати четырёх графем, выстроившихся у него в голове, три робко замерцали. Это произошло опять словно само собой – как на берегу, когда за ним гнался гоммон, или под повозкой лжеколдуна в Фергхане… Теперь вызывались его спасать графемы Одала, Хагал и Манназ.
– Одала, графема владения, защитница жилища… Почему я сам не догадался укрепить тобой мою Броню?
И он нацарапал между всеми Эгишжамур Одалу, помня о «ненадёжных» очертаниях графем. После этого прошептал заклинание для её приручения:
– Ты, наследие, дар вечера, ты, владычица святых мест, в твоём чертоге безопасно орлу, так помоги мне укрепить мой оплот! ОАЛУ!
Когда был готов шестой рисунок, круг замкнулся, и все Одалы зажглись неярким светом, осветив стену прозрачными голубыми лучами. Гиймо показалось, что его защита стала раза в три надёжнее. Он уже ликовал.
– Вот теперь это действительно укрепления! Займёмся башней.
Ученик колдуна вызвал вторую графему, напоминавшую о себе совсем скромно, зато самую, наверное, могучую, по имени Хагал. Мэтр Кадехар говорил, что в её восьми ветвях заключены, быть может, все загадки мира. Колдуны почтительно называли Хагал Великой матерью или звездой. Из неё получилась бы замечательная крепостная башня!
Гиймо начертил одну огромную Хагал на свободной поверхности внутри Брони. Потом уселся в центре графемы.
– Ты, град, ты, Багряная! – воззвал он. – Дочь Имир! Хропт любила древний мир! Вверяюсь тебе. ХАЛУ!
Под ногами у Гиймо слегка заколебалась земля. Восемь ветвей графемы переплелись, вспыхнув холодными красными язычками пламени.
«Здорово! – обрадовался Гиймо. – Теперь Призрак может ко мне пожаловать!»
Он мысленно отпустил графемы. Послушались все, кроме одной, светившейся некоторое время назад, – Манназ. Гиймо насторожился. Видимо, он чего-то не учёл. Крепость и башня возведены, что же он упустил?
Ответ родился сам собой: не хватало убежища, тайного помещения в башне! Последний тайник! Гиймо опустился на колени и в центре Хагал нацарапал Манназ, восьмую графему – космическое яйцо, связь между человеком и Силами. Потом прошептал, приводя её в действие:
