Она посмотрела на меня долгим внимательным взглядом. Я не выдержал и опустил глаза.
– Расскажи, как ты меня нашел.
– Секрет.
– И все же…
– Врать не хочется, расскажу – не поверишь. А еще… У меня что-то типа подписки о неразглашении.
– Продолжаешь играть в его игры?
– Уже нет, но собираюсь стать наемным работником. Так сказать, топ-менеджером. Обещали хорошо платить, но это неважно.
– А что важно?
– Без тебя я жил какой-то не своей, выдуманной кем-то жизнью.
– Мне тоже тебя не хватало…
– Все это время я задавался вопросом: почему тогда, в гостинице, все так произошло. Почему ты так внезапно исчезла из моей жизни?
– Ты ничего не понял! Макс любил меня, может, и сейчас еще любит, но не хочет себе в этом признаться.
Внутри меня все похолодело. Неужели у них роман? Самая незавидная роль – выслушивать душевные излияния любимой девушки, особенно когда они касаются близкого тебе человека. А под занавес сакраментальная фраза: «Влад, ты очень хороший человек, давай останемся друзьями…»
– Не беспокойся, романа у меня с ним нет.
– Умеешь читать мысли.
– Умею читать лица. Весь этот гламурный антураж: лимузин, дорогой ресторан, номер в отеле… Нетрудно догадаться, откуда деньги. Я чувствовала себя его марионеткой. Просто хотелось доиграть спектакль до конца.
– Что-то тут не сходится: любит тебя, а нам устраивает дорогущее романтическое свидание.
– Вот! Думаю, он считает себя гением, способным подняться над этим чувством. Бедная девушка Маша – нечто вроде теста для самого себя. По его словам, нельзя приступать к великому, цепляясь за преходящее.
Я потянулся к бутылке: больше ничего не оставалось.
– Тогда зачем ты на это согласилась? Ведь ты знала, что я тебя люблю? Это довольно жестоко.
– Глупый, потому и согласилась, что хотела тебя наказать за эту сделку. Ты для меня дороже всех Максов на свете! Тогда, в отеле, я должна была уйти. Остаться с тобой – означало впустить его в нашу любовь, сделать ее неизлечимо больной с самого начала.
Мне стало стыдно за свои предположения.
– Значит, ты его не любишь?
– Мягко сказано… Ради дела он превращает людей в послушные фигурки на своей шахматной доске. Правда, надо отдать ему должное: партию ведет блестяще и по правилам. Всегда что-то дает взамен.
– Ты имеешь в виду деньги?
– Все что угодно. Он прекрасно знает людские слабости.
Ее правота разила наповал.
– У тебя кто-нибудь был?
– Это не важно. Важно то, что я ждала тебя все это время. И ты пришел, сначала во сне, а теперь…
Я подошел к креслу, опустился на колени и прижался губами к ее ладони. Теплая, маленькая, беззащитная и такая сильная.
– Господи, почти три года потеряли…
– Это наша цена.
Она обняла мою голову, прижалась к ней щекой. В ту ночь мы так и не притронулись к шампанскому.
Работа оказалась гораздо скучнее, чем я ожидал. Какая там бизнес-психология?! В основном простецкие, хорошо прикинутые мужики в окружении длинных ног или надутые, чаще фальшиво-приветливые иностранцы. Первым хотелось поскорей обмыть сделку, вторые больше думали о том, как трахнуть красивую русскую телку. Много коньяка, много водки… После уроков, полученных у Вари, я чувствовал себя мастером восточных единоборств, которого засунули в обычную школу на ставку физкультурника.
Встречи, поездки, изучение отчетов, подписание договоров, снова встречи… Команда поддержки работала, как швейцарские часы. Мое присутствие являлось необходимой формальностью. Я улыбался, пожимал руки, подписывал какие-то документы, иногда вставлял заученные фразы, которые готовили референты. Раз в неделю я встречался с Максом, предоставляя все необходимые отчеты. Оборот компании оценивался в сто миллионов евро, но я подозревал, что существуют некие подземные денежные реки, о которых знали один-два человека из числа особо доверенных лиц.
На первое время решили, что пока я буду жить у Маши, подкопим денежных знаков, объединим наши квартиры и купим шикарную двухкомнатную улучшенной планировки, поженимся. Строили планы, ибо ничто так не укрепляет любовь, как общие цели. Маша работала в фармацевтической фирме, имела свою клиентуру, но природная доброта, скорее, мешала, чем помогала ее работе. Зачастую она занималась чуть ли не благотворительностью – из собственных средств доплачивала недостающие суммы на покупку лекарств для детей из неимущих семей.
