После всех модернизаций «Челленджер» разросся до сорока шагов в длину и двенадцати вширь, так что на его фоне мотосейнер выглядел блекло. Но вот обводы яхты куда достойнее кривоватого корпуса катамарана. А главное сам материал намного прочнее. «Челленджер» на большой волне просто расползется грудой бамбука и жести.
Макс не заметил, как заснул. Проснулся уже под вечер от суеты на корабле. Как оказалось бак показал дно и все запасы давно использовали. А ведь они не прошли четверти пути. Пустой «Челленджер» легко проскакивал по узким протокам, но сейчас они могли двигаться только по основным «трассам», что увеличивало путь раза в два, а то и три.
Вот команда и решила приладить новую мачту с ее парусным вооружением. Эта сутолока и разбудила Макса. Впрочем, помочь он по-прежнему ничем не мог, разве что смотреть по сторонам в поиске потенциальной опасности. С монтажом новой мачты что-то пошло не так и провозились до самого заката. Пришлось ночевать в воде с усиленными командами часовых. Только диксов им не хватало пустить на борт. А сейчас взобраться на корабль проще простого. Да и якорь «Челленджера» не рассчитан на такую сцепку. Прошляпят и грянут о рифы.
Поутру двинулись уже под парусом. Пикар просто привязал новую мачту к старой. Вышло топорно, но поднять парус все-таки получилось и даже натянуть и открыть кливер. Эта конструкция постоянно норовила съехать на бок и требовала регулярных ремонтов.
Скорость движения упала почти до нуля, что не могло бесить всю команду. Хоть Лютый после концерта в бухте вел себя намного скромнее, но все равно не отставал. Такое ощущение, что для этих животных навязчивые идеи в норме. Иначе поведение Анфисы и Лютого не объяснить. Косатку явно озадачила химическая и акустическая атака в бухте, но гордость не позволяла бросить месть незавершенной.
На второй день пути удалось слегка приподнять корму и освободить удобный доступ в трюм. Воду начали выкачивать помпой. Вес мотосейлера значительно уменьшился, но при попытке его полностью выровнять лебедка жалобно заскрипела. Вода в трюм хлестала откуда-то со дна из недоступного места. При этом внутренности трюма тоже обильно заросли морской флорой оттого найти течь без килевания не получалось. Эта дыра и мешала упорядочить конструкцию. Стоит только отвязать стропы и яхта уйдет на дно утюгом.
Но это судно оставалось символом новой вехи для островитян. Всем казалось, что стоит его вытащить на песок Большого и горизонты раздвинутся. Потому работы не прекращались, тем более при таком медленном ходе больше заняться было нечем.
Макс бы и сам с удовольствием покопался в трюме, но ему оставалось только давиться кашлем и наслаждаться зрелищем очередного извлеченного сокровища. Пикар сиял почище солнца в зените. Судно явно бюджетное, но с претензией на качество. Техника пусть не ведущих брендов, но именно толковых и заточенных под работу в агрессивных средах. Вместо деревянных панелей пластик. Как будто яхту собирались использовать в сложных условиях.
С другой стороны обнаружили кучу барахла с русскоязычными надписями. Если она ходила по Балтике тогда понятно. Холодные моря суровее южных широт. Не в плане ярости штормов, а климатическими условиями. Тут не все материалы выдержат перепады температур. Об этом говорила и обнаруженная позднее система отопления.
В общем, вскоре у борта и на корме можно было наблюдать десятка полтора вооруженных скребками и тряпками ребят, которые яростно оттирали поверхности различных предметов.
– Корабль! – раздался встревоженный крик марсового на пятый день их неторопливой одиссеи. – Прямо по курсу.
Вот тут встрепенулись все. Даже Макс сумел взбежать по шканцам на платформу и осмотреть горизонт. После с облегчением выдохнул. Впереди маячил уже давно знакомый немного кривобокий грузовой катамаран островитян. Похоже Кирпича вернули назад проверить где пропала злополучная экспедиция.