— Дина! – попытался взреветь он, но вышел лишь жалкий хрип.
— Я здесь. — раздался рядом знакомый голосок, а на его лоб легли прохладные и нежные руки. – Все хорошо!
— Лежи, пловец! Тебе неслабо досталось. — к женской ручке присоединилась тяжелая ладонь Кирпича. – Не дергайся.
— Помоги встать. — прохрипел Макс, борясь с яркими точками в глазах и набатом в голове. – Что произошло? Как остальные?
Кирпич горестно вздохнул и помог сесть, облокотив Макса о нечто мягкое. Ко рту прикоснулось горлышко бутылки, но парень его не сразу заметил занятый фугой боли. Только струйка воды упавшая на кожу слегка привела его в чувство. А может это действия силы его жены, ведь она так и не выпустила его голову из своих ладошек. И надо сказать боль отступала. Уже через пару минут он вполне мог соображать, пусть и дергался от регулярных спазмов.
Он лежал в нише одной из колонн-оснований журавлей как бы в отдельной небольшой комнатке. Отсутствующую стену заменяла шторка из мягких и клейких листьев древляка сплетенного с тряпьем. Но сейчас эта штора раздвинута, оттого видно суету в лагере. Сразу же отлегло от сердца. Никто не стенал и не выкрикивал боевые кличи. Обычная размеренная суета поселка.
— Что произошло? – снова уточнил Макс.
– Матерые диксы в стае. — мрачно буркнул Кирпич и покосился на Дину. – Те еще твари!
— Потери?
— Семь человек порвали к чертям. — вздохнул Гот. -- Двенадцать покоцаных, но жить будут. И того… Гудвин откинулся.
– А Маса? – вдруг вспомнил Макс рычащий комок тел в стороне.
– Да что этому бабуину будет? – отмахнулся Кирпич. – Руку сломали, да рожу попортили, но от этого он только красивше стал. Бегает сейчас где-то. Скальпы, наверное, сдирает с трупов.
– Хорошо. – выдохнул Макс и слегка расслабился.
– Да ни хрена хорошего. – скривился гот. – Ты конечно крут и завалил троих козырных. Еще двоих мы покрошили, но остальные дали деру. И вот циррозом чую, что сегодня ночью они вернуться с братвой и новыми предъявами.
Кирпич снова покосился на Дину, что не ускользнуло от Макса. Чего это он так нервничает?
– Неправильные это диксы и они несут неправильную смерть. Валить надо и в темпе.
– Тогда чего мы еще тут? – приподнял бровь Макс. – Грузите раненых и воду на катамараны. Уже давно должны были отчалить.
– Тут такое дело… – Кирпич отвел взгляд, – я же говорю, что эти диксы неправильные. Катамараны эти суки поломали. Не сильно, но плыть на них стремно, если вообще возможно.
– Гадство. – скривился Макс, а потом до него дошло. – Ты что решил бросить раненых и слабых?!
– Да пойми ты! – набычился гот и вперил в Макса взгляд. – Это не диксы, а долбанный зомби-спецназ, еще и с ополчением. Я за два года такого ни разу не видел. Точно не скажу сколько их было, но рыл тридцать точно. Повезло, что матерые вперед полезли и отгребли по полной. Что самое странное, остальные тут же дали деру. Диксы, мля! Свежие! Некоторые еще в штанах! Я сам такому в спину стрелял, а потом труп шманал. Ему не больше недели! Всекаешь? Останемся здесь и все тупо ляжем. Единственный шанс свинтить малым отрядом при стволах. И бежать быстро.
– Я тоже ранен. – зло рыкнул Макс и тут же скорчился от очередного приступа. – Не бегун!
– Ну тебя мы точно выволокем. – пожал плечами Кирпич. – Но не более. Иначе всем хана.
– Не вариант. – мотнул он головой и снова скрутился от приступа.
В этот раз Дина переместилась из-за головы и отпихнула гота в сторону. Ее руки мягко легли на его грудь и плечо, а сама девушка закрыла глаза и побледнела. Боль сразу же отступила. Исцелять Дина не умела, однако боль затухала. Никакой мистики – сплошная физика. Что-то вроде управления биоэлектрическими полями. Земные ученые еще не дошли до такой тонкой работы с электричеством, хотя Эн говорил, что работы и исследования в этом направлении ведутся давно и даже есть прорывы. Просто подобное знание в первую очередь попадает в лапы военных и рассекречивается уже после получения еще более эффективного оружия. Вот и сейчас Дина не лечила, а просто глушила раны магнитным резонансом или чем-то там еще. Оглушенные нервные клетки прекращают «орать во весь голос» и долбить по мозгам. Но это сразу же навело его на одну мысль.
