Фауста же распирало от гордости. Гот чувствовал себя хозяином положения и просто наслаждался триумфом. Хотелось его обломать, разодрать эту наглую рожу на лоскуты, но такой исход грозил лишь смертью обезоруженных ребят. Стаф, Туман и Сашка хмуро взирали на негров, скрипели зубами, но не рыпались. Тут без вариантов. Грело душу, что никто не бросал на Макса обвиняющих взглядов.
Он сделал все что мог. Тем более, поутру к ним присоединилась Ленка. Девушка рыдала в объятиях Макса. Он и позабыл, как презрительно и холодно она относилась к нему впервой. Еще бы, избранница самого Бизона снизошла бы до обычного рядового пловца. Сейчас он видел лишь свою ровесницу, беременную и напуганную.
От перекрестка отошла целая флотилия во главе с захваченным «Спартаком». Позади тащилась целая эскадра разнообразных лоханок. Это выглядело бы смешно, если бы не полторы сотни бойцов на них. Такую силу еще и при стволах так просто не перемолоть, особенно с учетом того, что элитный отряд островитян выбыл из строя.
Это осознавали все. И готы, и островитяне. Оттого настроение первых с каждым пройденным километром повышалось, а у вторых все сильнее падало под плинтус. Высаживались на берег они с пасмурными лицами предателей родины. Вроде бы и не виноваты, но чувство червячок жрет изнутри поедом.
– Вот и все! – к Максу подошел Фауст и покровительственно похлопал по плечу. – Сейчас подойдем ближе и все прояснится. Надеюсь, Рома не настолько глуп, чтобы делать ставку на МТЛБ. Мы уже давно просекли этот момент. Тягач нам пригодится, так что жалко будет его сжигать.
Макс взглянул на полосу джунглей перед собой. На душе скребли кошки. Все же это остров стал им домом. Да, не слишком гостеприимным и по-прежнему опасным, но уже привычным. Они обжились. Привыкли терять людей по глупости. Привыкли к стычкам с диксам и налетам вот этих самых готов. Но это был именно дом. Не стены, но семья. Бестолковая, шумная, но семья, а не чертова кастовая система готов.
Только сейчас Макс осознал насколько малодушно поступает. Он привел на свою землю чужаков. Тех, кто поработит его друзей. Тихо, размеренно, деловито превратит их в рабов. Пусть просто поменяет названия и даст чуть больше свободы. Но это паразиты, которые ничего не хотят, а главное не могут создавать сами. Кроме конечно неприятностей ,от которых обещают же защищать.
Может этого он и ждал? Погибнуть не где-то там вдали, а сдохнуть в бою на этом берегу? Дать пример и надежду новому поколению. Да, смерть лучших бойцов островитян подкосит оборону острова. Но там остались Рома и Эн, Ботан и Ситрипио, Айболит и Самоделкина, Пикар, Гиря, Хорек. Возможно, даже Комбайн не крот, ведь Фаусту известно намного больше, чем мог бы прознать тот. За них стоит бороться.
– Не геройствуй, Принц! – легко прочитал терзания Макса Фауст. – Кровь нам обоим не нужна. Мы снова наберем силу, потому что площадь Империи в разы больше, а выбраковка жестче. Вы же снова останетесь с одними девками и сопляками. Мы даем вам шанс на выживание. Понимаешь?
От ненависти к этому ублюдку застучала кровь в ушах. Почему ты, сука, не можешь жить как человек? Почему даже на пустынном острове приходится драться за сраные кокосы? Почему свой ум ты не направишь на нечто полезное для всех? Почему? Почему?!! Почему?!!
Макс вперил полный ненависти взгляд в глаза Фауста и того проняло. Он даже отпрянул. А затем Макс заметил, что все готы подались назад. Задние ряды даже бросились в воду, оседлали свои плотики и неистово погребли от берега. Что за…?
Только сейчас Макс понял, что бой в ушах это не пульсация крови. Он оглянулся и едва не уронил челюсть на песок. Из джунглей десятками змеек выливались люди и тут же выстраивались в ровные шеренги. Сотни людей в бронзовых доспехах.
Это даже была не волна, а настоящее цунами. Над массивными пехотными щитами блестели наконечники длинных копий. И над всем этим строем реял флаг со стилизованной буквой «М» на триколоре.
Макс оглянулся и не смог сдержать истеричный смешок. Готы снова бежали. Как в прошлый раз, сбивая друг друга и роняя оружие. Сколько бы у них ни было патронов, на такое войско их не хватит. Как не хватит смелости даже вступить в бой.
