А музыка все молчала, и громче становился испуганный, раздраженный гомон.
– Что у тебя с ногами?! – раздался истеричный женский голос где-то за спиной у Тани. – Копыта?
– Девушка, тише, – сказал красноглазый, делая шаг к Верке, но та выпучила глаза еще сильнее и шарахнулась прочь.
Врезалась в еще одного молодого человека, и тот неожиданно зарычал. Приземистая мощная фигура исказилась, затрещала майка, из-под нее полезли серые волосы. Лязгнули клыки, и нечто похожее на огромную собаку метнулось прочь, через толпу.
Кто-то завизжал, решив, что негоже Верке отдуваться в одиночку. Белобрысая девица томно вскрикнула и упала в обморок, причем сделала это так, чтобы в лучшем виде показать длинные ноги.
– Охрана! Охрана! – заголосили с нескольких сторон.
– Укусил! Сука! – рявкнул сочный баритон с восточным акцентом, и его обладатель перешел с русского языка на матерный.
«Я схожу с ума». – Эта мысль Тане даже понравилась, она позволила как-то объяснить происходящее.
Красноглазый с острыми клыками оказался в расширяющемся круге пустого пространства. Гости клуба дружно шарахнулись от него, как и от крепкого молодого человека с рожками. Судя по шороху ног и вскрикам, нечто подобное происходило и в дальнем от входа углу, и около сцены.
– Да все нормально… – сказал пепельноволосый, улыбаясь и откровенно пытаясь спасти положение. – Вы что, не поняли? Это трюк! Они распылили галлюциногенный газ, нам всем мерещится неведомо что.
Но ему никто не поверил: люди смотрели на того, кто вдруг стал отличаться от них, со страхом и ненавистью.
Верка заткнулась. Тане стало невыносимо душно.
– Что такое?! В стороны! – донеслось от края танцпола, и там появились мощные фигуры охранников.
– Проклятье! – рявкнул обладатель рожек. – Что творится? Что с Пеленой?
Красноглазый ничего не ответил, он оскалился и зашипел, точно огромный кот. Таню захлестнула волна паники, захотелось бежать – неважно куда, зачем, главное – уносить ноги. Но эти самые ноги словно примерзли к полу, отказавшись спасать хозяйку. В уши хлынул вой толпы, превратившейся в стадо перепуганных до смерти животных. Когда к нему добавились короткие сухие хлопки, девушка не сразу поняла, что это выстрелы.
Охрана пустила в ход оружие.
Таня увидела, как на футболке обладателя рожек появилось алое пятно, а его самого отшвырнуло назад. Красноглазый побежал прямо на нее, выбросил вперед руки, на которых появились острые, точно кинжалы, когти.
Что-то рвануло девушку за шею, затем все померкло перед ее глазами.
К тому моменту, когда подъехали машины «Скорой помощи», Татьяна Веретенникова была мертва. Чудовищной силы удар превратил ее горло в набор кровавых лохмотьев, разорвал сонную артерию и сломал позвоночник.
А всего трупов в клубе «Пикассо» оказалось три. Погибла еще одна девушка, которую затоптали во время бегства, и молодой человек крепкого сложения, получивший пулю в сердце.
И все три тела принадлежали людям.
Олег видел, как поднимается автомат в руках «духа», разглядывал цепочку на стволе и яркий рисунок на цевье. Смотрел на безусое молодое лицо, наголо стриженную голову, белки черных блестящих глаз. Понимал, что жить ему осталось чуть больше мгновения, но пошевелиться не мог.
Руки и ноги были словно каменные глыбы, он не чувствовал их совсем. Страха он тоже не ощущал, ждал выстрела с каким-то странным нетерпением – скорее, ну скорее бы все закончилось…
Зрачок ствола глянул Олегу в лицо, там запульсировало бурное оранжевое пламя.
Ощутил тяжелый удар в грудь… и проснулся.
Олег лежал, глядя в потолок, и сердце его колотилось, как бешеное, а облепившее тело постельное белье было мокрым от пота. Голова казалась тяжелой, словно колокол, и такой же пустой.
Опять явился кошмар из оставшегося в далеком прошлом Афганистана, из тех времен, когда рядовой Турнов носил «хэбэ», спал в палатке и стрелял так же часто, как мечтал о женщинах.
Сны оттуда приходили к Олегу не реже чем раз в два месяца.
Он видел разное: волнистую серую равнину, оранжевые горы в синем небе; гранатовые рощи, сады, истерзанные осколками и пулями; груды подбитой техники вдоль дорог – подорванные танки, смятые «наливники», искореженные, ржавые «КамАЗы»; «борбухайки», грузовики афганцев, высокие и яркие, точно украшенные аппликациями сундуки; разрушенные кишлаки – обвалившиеся своды, огрызки домов и дувалов, кучи желтой пыли.
