Криспин покачал головой.
— На месте короля я бы тоже поиграл в добродетель. Он не позволяет нам поступить так, будто мы шагаем через враждебную страну. Он продолжает считать Англию частью своего королевства, забывая при этом, что ему предстоит еще ее завоевать…
— А разве его отец не владел Англией? — прервал Криспина нетерпеливый Хоган. — Со времени победы под Мартуром многое изменилось. Когда я служил под началом Руперта, мы могли свободно забрать у круглоголовых каплуна, лошадь и девчонку, не спрашивая их согласия. А теперь, Господи, и двух дней не прошло с того момента, как его величество вздернул того парня в Кендале за посягательство на честь девушки. Ей-Богу, Крис, для меня это было уже слишком. Глядя, как этот бедолага качается на веревке, я поклялся, что сбегу при первой же возможности, а сегодняшнее происшествие только ускорило события.
— И что ты намереваешься делать? — спросил Криспин.
— Война — это торговля, а не призвание. Ею торгуют и Билмант, и Букингем, и прочие высокопоставленные джентльмены. А поскольку служба в армии короля не сулит мне никакой выгоды — о небо! — я перейду на сторону парламента. Если я выберусь живым из Пенрита, то первым делом побрею бороду и подстригу волосы покороче, затем раздобуду остроконечную шляпу, черный плащ и пойду предлагать Кромвелю свой меч.
Сэр Криспин впал в глубокую задумчивость. Угадав его мысли, Хоган оживился.
— Мне кажется, Крис, что ты придерживаешься того же мнения?
— Может быть, — рассеянно ответил Криспин.
— Прекрасно! — вскричал Хоган. — В таком случае нам незачем расставаться!
Но Геллиард был холоден.
— Ты забыл, Гарри.
— Ничего подобного! Наверняка на стороне Кромвеля твое дело…
— Ш-ш-ш! Я все хорошо взвесил. Мои надежды связывают меня с королем. Только в его победе вижу я свою выгоду. Не обычный военный грабеж, Гарри, а огромные земли, которые вот уже двадцать лет находятся в нечестивых руках. Моя единственная цель, Хоган, возрождение дома Марлёев, а этого я могу добиться только через престол короля Чарльза. Если король проиграет, — Боже, не допусти этого! — мне останется только умереть. У меня не будет ни малейшей надежды. Нет, нет, Гарри, я остаюсь.
Ирландец продолжал уговаривать его, пока, наконец, осознав тщетность своих попыток, не вытянулся в кресле с расстроенным лицом. Криспин подошел и положил ему руку на плечо.
— Я рассчитывал на твою помощь в предстоящем деле, но раз ты уходишь…
— Дьявол, ты по-прежнему можешь на меня рассчитывать. О чем разговор! — внезапно в голосе сурового солдата промелькнула теплая нотка. — А тебе ничто не угрожает в случае моего бегства?
— Мне? Угрожает? — эхом откликнулся Криспин.
— Ну да, за то, что ты меня спрятал. Эти подонки из «Монтгомери Фут» наверняка тебя заподозрили.
— Неужели я тебе кажусь таким слабым, что меня можно свалить одним ветерком подозрения?
— Остается еще твой лейтенант Кеннет Стюарт.
— Поскольку он принимал участие в твоем спасении, он будет нем как рыба, иначе он сам затянет петлю на своей шее… Пошли, Гарри, — добавил он, резко меняя тон. — Ночь коротка, тебе пора двигаться в путь.
Хоган вздохнул и поднялся на ноги.
— Достань мне лошадь, — сказал он, — с Божьей помощью на следующей неделе я уже стану круглоголовым. Да вознаградит тебя Господь за твою доброту, Крис!
— Тебе нужна более подходящая одежда — накидка, в которой ты больше походил бы на пуританина.
— Но где ее взять?
— Мой лейтенант предпочитает черные цвета — привычка, которую ему привили в пресвитерианской Шотландии.
— Но я вдвое крупнее его.
— Лучше тесный плащ на плечах, чем тугая веревка на шее, Гарри. Подожди меня здесь.
Взяв свечу, он покинул комнату, возвратившись вскоре с черным плащом Кеннета.
— Снимай камзол! — скомандовал он, между тем выгребая на стол содержимое карманов Кеннета: платок и несколько бумаг. Затем он помог ирландцу влезть в украденный плащ.
— Господи, прости меня грешного! — простонал Хоган, едва поворачиваясь в тесном плаще. — Помоги мне целым выбраться из Пенрита и добраться до лагеря Кромвеля, и я возблагодарю тебя в своих молитвах.
— Вынь перо из шляпы, — сказал Криспин. Хоган со вздохом подчинился.
