— Это? — отец удивлённо посмотрел на меня, а затем в окно и немного растерянно произнёс. — Сельскохозяйственные големы-механоиды. Маломощные приспособления-констракты, которыми способны управлять даже не владеющие магией люди…
— Твой Попо’нъ был так добр к своим крестьянам, что для того чтобы облегчить им жизнь, приобрёл целую партию этих машиноидов у гильдии конструкторов, — вставила мама. — Эти штуковины не только работают в поле, но в случае чего, вполне могут защитить людей от слабых монстров или бандитов.
— Дорогая, давай будем честны, это всё-таки была твоя идея, — ласково возразил ей маркиз. — И она полностью оправдала себя, тем более, что доходы с земли, после перехода с ручной обработки на механизированную, резко выросли!
— Ну да, ну да… — уже не слушая нежные воркования родителей, пробормотал я, рассматривая неуклюжих уродцев, поблескивающих на солнце медными боками и извергающих из себя облачка пара. — Промышленная революция рулит… Интересно, а у них есть танки?
По возвращению в особняк, той же ночью, мне в очередной раз приснился сон, в котором я опять увидел ту самую очень красивую девушку из бара, после ночи с которой, внезапно заново родился в этом мире.
В этот раз, она не просто сидела на бегу чудесного озера или прогуливалась в парке, как то, случалось обычно, а была занята важным делом… Воспитывала прикладными методами какую-то ревущую русоволосую малявку.
Расположившис на парящем в небесах облачке, девушка, переложив девчонку поперёк колен и задрав ей коротенькую тунику, смачно охаживала её ладонью по уже раскрасневшейся попке, с каждым ударом приговаривая: «Что нужно сказать папе? Что нужно сказать папе?»
— Не буду! Я больше не буду! — ревя и размазывая по лицу слёзы и сопли пищала малышка. — Папа прости меня! Катя будет хорошей девочкой! Катя больше не будет!
— Ну что? — девушка из бара серьёзно посмотрела на меня. — Простим засранку?
— Думаю, да, — услышал я сам себя, хотя и не собирался говорить, чего бы то ни было. — А там, посмотрим, как будет себя вести…
Причём, не ту детскую визглю, которая была у меня сейчас, а привычный мне голос тридцатилетнего мужика.
Одёрнув девчонке тунику, женщина поставила её прямо на воздух и та, ревя белугой подбежала ко мне, обняв своими маленькими ручонками.
— Папка!!! Я так скучаю! Прости меня!
— Прощаю дурочка, — мягко ответил я, потрепав малышку по макушке.
Утром, когда я проснулся в своей детской кроватке, я как не старался, так и не смог вспомнить, что же такое мне снилось, от чего на душе сейчас было так приятно и легко. Впрочем, после перерождения это было для меня в порядке вещей.
* * *
Перестук двух пар девчачьих ботиночек за моей спиной, как обычно преследовал меня с самого утра. Так повелось уже давно, с тех самых пор, как эти две куклы наконец-то научились ходить.
Ещё когда я был в «ползунковом» возрасте, дочки Милилиси уже не давали мне проходу в нашем общем манеже, ну а когда я начал выбираться из него на свои «тренировки», злорадно закрывая пузатую мелочь в клетке, они, пуская слюнявые пузыри, висели на прутьях вольера, хлопая на меня своими огромными глазищами.
Я повернул в ближайший коридор и немного ускорился. Цоканье тоже зачастило, а когда я перешёл на бег, так и вовсе переросло в дробный стук каблучков по мраморному полу.
Убежать то от них я конечно мог, немудрёное это дело запутать двух приставучих малявок, вот только… тяжело вздохнув, я остановился и медленно повернулся к преследовательницам.
На меня почти в упор смотрели две куколки, в миленьких платьицах, стилизованных «аля-горничная». Аналиси — унаследовавшая от отца зелёные волнистые волосы и кошачий хвост, а от матери длинные кроличьи уши. И Накалиси — кошкоухая синеволоска с кроличьим хвостом.
Если не обращать внимания на «звериные» различия, сёстры были близняшками, так что будь они людьми, а не демибистами, их, наверное, очень трудно было бы отличить друг от друга.
Обе они числились моими «личными горничными», хотя толку от этих пятилеток было не много.
Я сделал шаг назад. Парочка дружно приблизилась ко мне, синхронно с правой ноги. Я шагнул вперёд, сёстры настолько же отступили.
