Только бы муж ничего не заметил. Он ведь уже немного узнал ее характер и поймет, что она сама напросилась на наказание. Хотя ничего, кроме правды, она Гордону не сказала. Всему клану Мак-Ли известно, что Гордон — педераст и в постели предпочитает мужчин. Просто она первая сказала ему это в лицо. И при его воинах. Да, она сама напросилась на порку. Но откуда ей было знать, что так скоро придется выходить замуж? А муж рано или поздно увидит ее раздетой. Надо постараться, чтобы это случилось как можно позднее.
— Пора выезжать, — прямо за ее спиной раздался голос Кенрика. Она вздрогнула от неожиданности.
— Я не собирался тебя пугать, — сказал он, понизив голос. — Ты что, не слышала, как я вошел?
— Тень и то делает больше шума, чем ты, милорд. Она повернула к нему лицо, уже вполне оправившись от испуга. Почему вчера он не очень понравился ей? Сегодня он показался Тэсс почти красивым.
— Что-нибудь не так?
— Не так? — механически повторила она.
— У тебя какое-то странное выражение лица.
— О, наверное, по утрам у меня всегда странное выражение лица.
— Это надо проверить, — улыбнулся Кенрик. — С таким лицом ты вчера лгала отцу Олвину. Помнишь?
— Я уже готова. Пошли, — отрывисто бросила Тэсс.
Кенрик взял плащ и укутал им плечи Тэсс, не замечая, как она поморщилась от боли. Потом поднял ей капюшон.
— Сегодня еще холоднее. Будем надеяться, что хотя бы пурги не будет.
Кенрик надеялся напрасно. Снег повалил через час после того, как они покинули лагерь. Тэсс он завернул в два плаща, но и это не спасало от холода. А каково было Кенрику и его воинам, лучше было и не думать.
Тэсс почувствовала, что заболевает. «Боже, — взмолилась она, — пусть эта лихорадка будет не сильной». Лихорадки боялись и богатые, и бедные. И хотя в большинстве случаев дело кончалось выздоровлением, нельзя было сказать определенно, как все обойдется. Она прильнула к Кенрику и понадеялась, что Бог не будет к ней слишком жесток.
Кенрик поправил на ней плащ. Он не осуждал Тэсс за то, что она спит, — так лучше преодолеть скуку и холод, — но к концу дня начал удивляться ее способности не просыпаться столь долго. «Ну ладно, пусть спит, — с улыбкой подумал он, — по крайней мере, хоть отдохнет и к ночи будет свежей»
Во второй половине дня погода исправилась, снегопад прекратился. Было еще светло, когда впереди показались очертания замка. Кенрик осторожно приподнял плащ и прошептал на ухо Тэсс.
— Просыпайся, жена, приехали.
Взорам всадников открылся замок Монтегю — темная неприступная громада на фоне закатного неба. Мрачность обстановки усугубляла подступающая к стенам замка сожженная роща. Как жуткие привидения, поднимались из сугробов безжизненные остовы огромных деревьев. У Тэсс мурашки пошли по коже.
— Внутри не так плохо, как может тебе сейчас показаться, — произнес Кенрик.
— А что случилось с деревьями? — спросила она, подумав, что, как там внутри, она скоро обнаружит сама.
— Я приказал их сжечь. Они могли быть хорошим прикрытием для врагов.
Тэсс кивнула и посмотрела через плечо. Воины двигались сзади молча, с печальными лицами. «Странно, — подумала она, — люди Мак-Ли въезжали бы в крепость с радостными криками». Грустные лица воинов окончательно испортили ей настроение.
Кенрик направил коня в сторону, пропустив воинов вперед, и они начали въезжать в главные ворота. Никто не приветствовал их во дворе, на стенах тоже никого не было видно. Конная гвардия барона выстроилась по обе стороны дороги, ведущей от ворот к массивным каменным ступеням. Ступени вели в большой зал замка. По-прежнему никто не появлялся. Не было слуг, вообще никого. Ситуация неслыханная даже для какого-нибудь захудалого замка, не то что для замка Монтегю. Похоже, люди Кенрика были уверены, что не встретят здесь ни одной живой души.
Кенрик подъехал к ступеням, спешился и поставил Тэсс рядом. Воины в молчании наблюдали, как они начали подниматься по лестнице.
Тэсс крепко ухватилась за его рукав, он, помедлив, взял ее руку.
— Успокойся, Тэсс. Эти ступени ведут всего лишь в большой зал, а не к жертвенному алтарю, — прошептал он и повернулся к воинам.
