Но — увы. Волшебная сиди дромоса, действующая на нас подобно доктору Айболиту ничем не помогла бедной псине. У Инки по глазам текли слёзы.
— Знаешь, иногда мне хочется тебя убить.
— Знаю. — Буркнул я. — Но ты же видела.
— «Выбрось» меня наружу и «вернись». — Потребовала Инна.
Я взял её за руку и «вывел» наружу.
— Я скоро.
Снова «войдя» в коридор я выключил прибор, позволявший жить здесь в «нормальном» режиме и уставился на труп собаки. И заметил, что живот у неё шевелиться. Не в силах поверить в чудо, я бросился к своей нечаянной жертве и увидел, что та вот-вот готова ощенится. Хмель моментально выветрился из головы и я, схватив десантный нож, коих за всё время накопилось великое множество, вспорол ей живот.
Щенков было трое. Но, к сожалению, два был мертвы, и лишь один подавал признаки жизни. Слепой и голенький, он жалобно скулил. Я заметался, затем, схватив банку сгущёнки, проделал в ней дырку и, вымазав палец, сунул ему в рот. Новорождённый довольно зачмокал и, поворочавшись у меня в ладонях, спокойно заснул. Устроив ему постельку из куртки, я снова включил прибор, остановив «возврат» и, взяв лопату, похоронил бедную собаку.
— Прости, псина. Так уж вышло. К тому же, я сейчас намереваюсь «вернуться». И, клянусь тебе, буду ехать очень осторожно и внимательно смотреть на дорогу. Так что, родишь ты ещё своих щенков.
И, погладив пальцем своего нового квартиранта, я «перешёл» в реальный мир, чтобы исправить последствия своей безалаберности. Хотя, надо сказать, став обладателем коридора, он же дромос, я сильно засомневался в том что этот мир является таковым.
«Пришёл в себя» или, точнее, «вошёл в себя», я будучи уже в машине. Но, к счастью, никаких последствий, в смысле катастрофических, это не имело. Верный данному слову, я ехал более чем осторожно и, на этот раз собаку заметил вовремя. Притормозив, дал ей пойти, и мы поехали дальше.
Всё же, забавная штука, дромос. Вот только что прошла собака, неся в утробе ещё не родившихся щенят. И, в то же время, с моей помощью она их уже родила. И один лежит на моей куртке. Что самое интересное, он вполне реален и, как только подрастёт, я «выпущу» его наружу.
От всего этого делалось немного страшновато. Нет, конечно, я не раз сталкивался с этими загадочными свойствами коридора-дромоса. Но только имея дело с мёртвой материей. Или же с трупами. Сама же мысль о том, что можно «дублировать» живых существ здорово пугала, заставляя шевелиться волосы на всём теле и холодя сердце. И я, повинуясь защитной реакции организма, поспешил выбросить всю эту заумь из головы.
Неделя, отпущенная нам с Инной, для восстановления душевного здоровья пролетела совершенно незаметно и мы снова ехали в Приют. Конечно, можно было бы воспользоваться свойствами коридора и продлить удовольствие, но я решил, что отдохнул вполне достаточно, для того, чтобы снова участвовать во всём этом безобразии, которое господин Гроссмейстер именовал не иначе как Миссией. Причём, как видите, с Большой Буквы.
Надо сказать, что ничем особым я не занимался. По давно укоренившейся привычке лежал себе на диванчике, потягивая пиво и изредка «заходя» в дромос, чтобы покормить нового жильца. Пришлось стать ему настоящей мамой, «вылизывая» маленькое тельце тёпленькой влажной тряпочкой, и совать ему в рот сосочку. Дня через три, решив, что барбос достаточно подрос, я «вынес» его в мир, что произвело на него не очень-то приятное впечатление. Малыш жалобно заскулил, задрыгал лапками и вообще, судя по всему, чувствовал себя очень неуютно. Как раз в это время дома были Инка с близнецами и дети, увидев Дромо-пса, тут же принялись тискать и тормошить его, выражая таким образом свой восторг. На удивление, кроха не проявлял недовольства а, наоборот, почувствовав родственные души, прямо лучился блаженством.
— Папа, можно мы возьмём его «к нам»? — Пролепетала Анька.
— Мы будем его кормить и купать. — Вторил ей братик.
Я принял грозный вид, по моему мнению, долженствующий нести воспитательное значение.
— Вообще-то можно. Но смотрите у меня. Малыша не обижать и сосочку давать вовремя.
