Русское подполье. Пути и судьбы социал-христианского движения - страница 16

17 октября 1965 года Владимир Ивойлов и Леонид Бородин приняли Присягу членов ВСХСОН. В конце года к ним присоединился и Вячеслав Козичев. Таким образом, «сибирский костяк» несостоявшейся «Демократической партии» влился в состав социал-христианского подполья - это было весьма ценное пополнение.

Созданная Игорем Огурцовым организация продолжала расти. К февралю 1967 года в рядах социал-христиан состояло уже 28 человек, ещё не менее 30 готовились к приёму25.

Годы спустя о членах Социал-Христианского Союза будут писать как о «русских националистах», эту характеристику за организацией прочно закрепит и КГБ. Но правильнее было бы назвать ВСХСОН не националистической, а национальной русской организацией. «Союз Освобождения Народа, - говорилось в Программе ВСХСОН, - сознаёт себя патриотической организацией самоотверженных представителей всех национальностей Великой России, которая борется за интересы народа и не является партией ни в классовом, ни в тоталитарном смысле».

Социал-христиане унаследовали патриотическую традицию, основанную на православном мировоззрении и национальной русской культуре, традицию, которая во все века объединяла патриотов России без различия национальности. Потому-то в строю социал-христиан рядом с русскими стояли представители и других народов - ассириец Михаил Садо, татарин Ильяс Фахрутдинов, сын болгарского эмигранта Георгий Бочеваров, среди кандидатов - литовцы Альфонсас Брузга, Юлионас Иовайша и другие...

Много лет спустя, вспоминая о социал-христианском подполье, Михаил Садо скажет: «...Мы объединились для того, чтобы выразить свою боль за поруганную Россию, ее веру, традиции. Мы хотели защитить свою страну, сказать людям: “очнитесь от колдовского сна”... Поступать иначе нам не позволяла совесть... Мы знали, что русских, то есть православных, в стране немного... Немец, француз, англичанин - это существительные. А “русский” - субстантивированное прилагательное. Может быть, потому, что существительным здесь является слово “христианин”. В самом слове “русский” содержится понятие, что это не определение, а отношение. Барклай де Толли - это русский, Пушкин, Карамзин, Лермонтов, Государи-Романовы - это русские, а вот Горбачев - русскоязычный, Ленин - русскоязычный, Хрущев - русскоязычный. Русский не может разрушать свою культуру»26.

* * *

Несомненно, для своего времени Социал-Христианский Союз был необычным явлением, но он отнюдь не являлся чем-то обособленным в российской истории. Напротив, ВСХСОН стал естественным продолжением и новым звеном в единой цепи русского патриотического движения. И именно в таковом качестве он себя осознавал.

Не трудно заметить, что взгляды членов ВСХСОН оказались близки к идейным воззрениям Белого движения 1917-1922 годов. Готовность с оружием в руках встать на защиту Веры и порабощённого Отечества, безоговорочное отрицание коммунизма, надпартийный характер организации, приверженность русской национальной традиции - всё это роднило социал-христиан с участниками Белой борьбы.

Свою незримую связь с Исторической Россией и Белыми добровольцами многие социал-христиане ощущали не только в том, что пункты принятой ими Программы во многом перекликались с идейно-политической платформой Белого движения. Связь была глубже: она существовала на уровне духовного единства и родства душ, одинакового понимания России, её веры, культуры, истории... Не случайно молодой поэт Михаил Коносов, ставший активным членом социал-христианского подполья, в феврале 1964 года напишет стихотворение «Адмирал Колчак», посвятив его одному из участников Белой борьбы, офицеру колчаковской армии, белоэмигранту Борису Александровичу Крюкову: