— Теперь ты, княже, во Пскове сидишь твердо!
Вести о победе князя Довмонта дошли до Великого Новгорода, и, может быть, поэтому новгородские вечники отказали в помощи великому князю Ярославу, готовившему поход на Псков — мстить за обиду сына. Воевать одними своими дружинами великий князь не решился. Разгневанный упрямством новгородцев, он отъехал в стольный Владимир, оставив наместником своего племянника Юрия Андреевича Суздальского.
Так завязался еще один узелок вражды Ярослава с Новгородом.
— Сие нам на пользу! — сказал по этому поводу всезнающий Антоний, дворецкий переяславского князя Дмитрия Александровича.
Глава 7 Раковорская битва
1
— Свершилось! Четыре года ждали, а все-таки свершилось! Пришел Великий Новгород на поклон к Переяславлю! — взволнованно говорил Дмитрий Александрович, расхаживая по просторной горнице переяславского дворца.
Радостны были лица его ближних людей: большого воеводы Ивана Федоровича, боярина Антония, воеводы Федора, священника Ионы. Дела предстояли большие!
Только что уехало новгородское посольство. Посадник Михаил Федорович от имени всего Великого Новгорода звал восемнадцатилетнего переяславского князя на помощь. И не просто звал, а предлагал начальствовать над войсками.
«Как начальствовал батюшка твой, блаженной памяти Александр Ярославич Невский!» — передали новгородские послы слова посадника Михаила Федоровича.
Многое было необычным в этом посольстве. Новгород признал молодого Дмитрия главным в войске через голову великого князя Ярослава Ярославича. Послы сначала приехали в Переяславль, а только после этого отправились в стольный Владимир. Боярин Павша Онаньич, посол новгородский, дважды назвал Дмитрия великим князем. Может, оговорился просто, вспоминая Невского, а может, и с умыслом говорил так…
Было о чем задуматься переяславцам!
Но самому Дмитрию было не до раздумий: он готовил дружины к походу. Над загадками новгородского посольства раздумывал Антоний. Такая уж была доля у боярина — во всем сомневаться, доискиваться потаённого смысла.
Один переяславский гонец поспешил в Новгород, к купцу с Великой улицы Прохору Ивановичу, который не так давно был просто кузнецом Прошкой.
Другой гонец поскакал в Кострому к князю Василию. С ним у Дмитрия завязалась крепкая дружба. Оба князя, переяславский и костромской, враждовали с Ярославом Ярославичем, стерегли каждую его неудачу.
Третий гонец пробирался по лесным дорогам в стольный Владимир, к тайным доброхотам Дмитрия, имена которых называть еще не время. Эти доброхоты помогли разобраться в новгородской хитрости.
Великий князь Ярослав Ярославич согласен был воевать с немцами. Об этом на Руси знали, но Новгороду были опасны не немцы, а датские рыцари, засевшие в приморских городах Колывани и Раковоре.[53] Это от них страдала торговля Господина Великого Новгорода. На датчан приехали звать низовские полки новгородцы и, не надеясь на быстрое согласие великого князя, решили припугнуть соперничеством князя Дмитрия.
Как задумал хитроумный посадник Михаил Федорович, так и вышло. Великий князь Ярослав забеспокоился, побоялся остаться в стороне, допустить в Новгород одно переяславское войско. Обещал послать в Новгород сыновей — Святослава и Михаила, а с ними полки из Владимира, Твери и иных низовских городов. Но главным в войске остался Дмитрий Александрович. На этом новгородские послы стояли твердо. «Вот если бы ты сам, великий князь, пришел в Новгород, тогда другое дело».
Сам Ярослав Ярославич в поход не выступил.
Переяславская рать пришла к Новгороду на исходе первой недели января, в лютые крещенские морозы. Ветер с Ильменя переметал сухой колючий снег. Бороды дружинников заиндевели. Пар валил от конских спин. Пешцы бежали по сторонам обоза: в такую стужу на санях невозможно было усидеть даже в тулупах.
Посланцы новгородского веча, тысяцкий Кондрат и старосты Неревского и Людина концов, встретили переяславцев далеко за городом, на устье Волхова.
Кондрат объяснил, кивнув на своих спутников:
— Дружина твоя, княже, будет стоять на Софийской стороне. Старосты укажут, кому в каком дворе жить…
