И оно вполне вписывается в общую картину Русского традиционализма, тесно связанного, в экономическом отношении, с общинно-артельным хозяйством. Общины и артели — живое подтверждение того, что коллективистский проект не нужно считать какой-то утопией. Поэтому их необходимо изучать, и использовать опыт наших предков, применяя его в новых условиях, на новой основе. Попробуем сделать некоторые шаги в этой области, предварительно отметив, что наибольший интерес для нас представляют артели, так как они распространялись в основном в сфере промышленно-городской жизни, которая сегодня выступает в виде главной сферы национального бытия.
Рассматривая артель, нужно помнить о двоякой роли, которую играет любая хозяйственная единица традиционного общества. Она должна рассматриваться как через призму «низшего», материального эффекта, так и в оптике высших духовных принципов.
Коснёмся вначале вопроса экономической эффективности общины. Ответственно заявляю — артель всегда представляла собой высокоэффективную хозяйственную организацию, члены которой всегда получали огромный материальный стимул к хорошей работе — великолепные заработки, во много раз превышающие заработки наёмных рабочих, как государственных, так и частновладельческих. Объясняется это просто. Вспомним, что общественная собственность отрицает присвоение прибавочной стоимости одним лицом, частью хозяйственного коллектива или государством. Доходы распределяются между всеми его представителями.
Посему артельные рабочие и выигрывали по сравнению с пролетариями. Например, заработная плата ярославских строителей, артельно работающих в Петербурге, составляла примерно 400–500 рублей в год (вторая половина XIX века), тогда как работающие по найму зарабатывали не более 80 рублей. Такая оплата труда способствовала значительному снижению себестоимости. Так, артель Нижнетурьинского завода поставляла казне ударные трубки по 38 копеек, тогда как ранее государство было вынуждено платить за них по рублю. Другая артель взяла подряд на 25 тысяч рублей, за который частные собственники просили 80 тысяч рублей.
Как видим, артельный сектор был более выгоден для российской экономики чем все остальные. Другое дело, тогдашнее руководство, как и нынешнее, пошло по пути капитализации и охотнее привлекало частный капитал, совершенно забывая о национальных корнях, о хозяйственных традициях Великороссов. Да и как могли помнить о них европеизированные чинуши, не знавшие Русской почвы, отгородившиеся от неё стеной бюрократической регламентации, абсолютизирующей «букву» и игнорирующей Дух!
Артель достигала эффективности сугубо материальных отношений, но не предавала забвению и отношения духовные, особо акцентируя внимание на трудовой солидарности и братолюбии. Как писал замечательный Русский экономист М. Берви-Флеровский, «русский работник не может жить без артели, везде, где работает несколько человек, составляется и артель; причем они не преследуют цель наживы. Главное — потребность общения… Отношение между капиталистом и работником холодное, оно основано на одном расчёте… артельная жизнь не слишком строгий расчёт, где иногда место денежного вознаграждения занимает уважение — вот его настоящая сфера; работник при этом не теряет ни своей индивидуальности, ни достоинства, заслугу трудно оценить на деньги — он для артели сделает из уважения, артель ему за это отплатит почётом».
Вообще, настоящие артели были своеобразными священными общинами, ибо их деятельность строилась на основе Православного отношения к окружающему миру. Такая артель имела особое место для решения всех общих вопросов — оно располагалось у иконы (у образа). Неявка считалась прогулом, даже если работник не терял ни минуты собственно рабочего времени.
Итак, артель способна раз и навсегда покончить с экономическим отчуждением, достигнуть высочайшего материального эффекта и соединить хозяйственные реалии с традиционными ценностями. Нужна только в высшей степени продуманная государственная политика поддержки общественного сектора, который может в полной мере реализовать свои потенции лишь при религиозном (для России — православном) Национал-социализме.
