В обществе возникла иерархия, появились богатые и очень богатые, бедные и очень бедные. Мы не можем сказать, что это «хорошо», но это естественно, такая ситуация имеет место везде. Внешне метаморфоза, произошедшая с Россией после 1991 года, имела, казалось бы, естественный характер: кто не успел, тот опоздал. Несправедливость состояла в том, что меньшинство (большевики) и большинство (народ) были в разных условиях, при резко отличающихся уровнях возможностей.
Обнищание населения после 1991 года, имевший место разгром промышленности и сельского хозяйства и последовавшая за ним безработица привели к потере для значительной части населения источников дохода и средств пропитания. Поиск средств пропитания, безработица, поиск путей выживания многих привел к нарушениям закона, к насильственным действиям. Это главный фактор роста преступности в стране. Телепередачи ежедневно убеждают нас: «цунами» преступности захлестывает нашу жизнь.
Поток кровавых преступлений и террора держит людей в ужасе. Типичный пример – убийство 12 человек, в том числе и детей, в станице Кущевской. Или известное убийство семьи в автомобиле на трассе Дон, среди убитых двое детей, причем на маленькой девочке десятки ножевых ранений. Таких примеров – многие тысячи и десятки тысяч.
Проблема эффективной борьбы с преступностью – нерешенная проблема. Ее не решить простым переименованием милиции в полицию. В некоторые годы количество пропадавших без вести людей достигало 70 тысяч в год.
Важнейшая причина роста преступности в России – придавленность в обществе чувств справедливости и норм нравственности, которые оказались «под грузом» событий 1991 года. Прежде считавшаяся общенародной собственность была заработана трудом нескольких поколений людей за счет эксплуатации их государством. В эту собственность внесли свою лепту и те люди, которые в 1991 году были еще живы, но были на пенсии, и те, которые еще работали. Надо понимать, что это была действительно общенародная собственность, и у каждого человека в России была в этой собственности своя доля, оценить которую с помощью ваучера, на который можно купить примерно два кило хорошей колбасы, – обман. Когда появились новоиспеченные неизвестно откуда взявшиеся хозяева огромных предприятий, СМИ, средств добычи, переработки и перевозки полезных ископаемых и многого другого, что было собственностью народа, когда новые хозяева стали переводить по существу народные капиталы за границу и покупать там для себя дома, замки, яхты, в неумеренном количестве, тогда в народе возникло и осело глубокое чувство несправедливости и чувство неприязни к своим алчным соотечественникам, загладить которые, как кажется, нереально.
Нормы нравственности всегда формировались в разные времена на почве справедливости. Несправедливость всегда была «матерью» безнравственности.
Культ безнравственности, начиная с 1991 года, стал оседать в людях, благодаря также средствам массовой информации, в первую очередь благодаря телевидению.
Сейчас, двадцать лет спустя после 1991 года и восемнадцать лет спустя после установления режима Ельцина в 1993 году (расстрел парламента, конец зачатков демократии, установление диктатуры), мы имеем возможность отчетливо представлять в сравнении, что мы потеряли, на кого и как работают СМИ.
Телеэкран стал эфиром катастроф. Чуть ли не каждый день – крушения транспортных средств, пожары, аварии, теракты, сообщения об убийствах. Основную часть времени занимают фильмы американского производства с высокой плотностью насилия и жестоких убийств, а также передачи криминального характера, в которых смакуются подробности жестоких преступлений. Зачем это? В интересах кого?
Ясно, в интересах кого работает эта технология страха и телеужасов: в интересах тех, кому принадлежат СМИ, кому принадлежат экономические и политические высоты в государстве. Эта ситуация призвана сказать каждому: личной безопасности нет, включайте инстинкт самосохранения и не шевелитесь, не вякайте. Вам дают возможность голосовать на выборах, и хватит с вас. Как сказал однажды Каганович после провала Сталина при голосовании на съезде, важно не то, кто как проголосовал, а то, кому поручено считать голоса.
