«Убить… не убьют – значит будут играть с Конституцией. Но это ж смешно, в самом деле… я ж все вижу… да? А если… не вижу? Тогда? Нет, вижу. Вижу! Тогда-то он и сделал эту глупость: вызвал в Кремль маршала Шапошникова. Да еще Бакатина; Президент Советского Союза верил Бакатину как себе.
26 сентября 1991 года, еще одно (уже был Форос!) начало его конца.
Идиотское совещание в Кремле, в его кабинете, точнее – в комнате отдыха…
Как он жалел сейчас об этом разговоре, Господи!
И с кем, с кем говорил? С Шапошниковым?!
А с кем же еще было ему говорить?
Маршал – трус. Приказ явиться в Кремль застал его поздно вечером, в самый… неподходящий момент, в постели, но Земфира Николаевна, супруга министра обороны, не обиделась, потому что это все пустяки, а Кремль – это Кремль, ничего не поделаешь, «твари дражайшие», как звала она Раису Максимовну и Горбачева, это – теперь – их главные кормильцы.
Утром 23 августа, в тот самый час, когда Шапошников, главком ВВС, собрал Главный штаб, чтобы (на всякий случай) выйти из партии, ему позвонил генерал армии Моисеев, первый заместитель неизвестно какого министра обороны (Язов с ночи был в Лефортове), передал, что Шапошникова вызывает Горбачев, и, прикрывая трубку ладонью, спросил:
– Это правда, что ты с партбилетом расстался?
– Так точно… – дрогнул Шапошников.
– Ну-ну… А вот я бы не торопился, – бросил Моисеев и положил трубку.
В кабинете Горбачева сидели Ельцин, Бурбулис и два-три человека, которых Шапошников не знал.
– Доложите, что вы делали 19–22 августа, – сухо приказал Горбачев.
Шапошников заявил, что он сразу же возненавидел ГКЧП и был готов разбомбить Кремль, если начнется штурм Белого дома.
Ответ понравился.
– Из КПСС вышли? – спросил Горбачев.
Шапошников смутился, но отступить было некуда:
– Принял… такое решение.
Горбачев посмотрел на Ельцина:
– Что будем делать, Борис Николаевич?
– Назначить министром обороны! – сказал Ельцин.
Главный военный летчик Советского Союза чуть не упал.
– Приступайте к своим обязанностям, – тут же сухо приказал Горбачев. – Вам присвоено воинское звание маршала авиации.
Выйдя из кабинета, Шапошников наткнулся на Моисеева. Лицо нового министра обороны было как взорвавшаяся плодоовощная база.
– Аг-га, – скрипнул Моисеев. – Говорил тебе, с партией не торопись!
Через несколько минут Горбачев своим указом отправит Моисеева в отставку.
На самом деле Евгений Иванович Шапошников был не глупым человеком, отнюдь. С годами он все чаще и чаще задумывался над интересным парадоксом: в России так трудно получить генеральские звезды и тем более власть, что потом, когда эта власть – есть, все, абсолютно все, усилия тратятся только на то, чтобы эту власть сохранить.
Иными словами: честно работать – уже невозможно. Любой журналист, который зарабатывает, подлюга, на твоих же пресс-конференциях, сильнее, чем ты, министр обороны!
Это не он боится говорить с тобой, а ты с ним, потому что тебя, министра обороны Советского Союза, за одно неосторожное слово, которое он – будьте спокойны! – тут же выкатит в газеты, могут выкинуть не то что из армии… из жизни, а ему, гаду, – хоть бы хны! Ему не грозит отставка, нет; тебя, может быть, последнего боевого маршала в Европе, можно уничтожить, как козявку, а он будет только смеяться; у тебя власть, а у этой мелюзги сила – вон как!..
Ельцин несколько раз приглашал Шапошникова к себе на дачу. Шапошников видел: у Горбачева уже нет власти, у Ельцина – еще нет. Они намертво, морским узлом связали друг другу руки.
Объективно Горбачев нравился Шапошникову больше, чем Ельцин. Встречая Ельцина из поездки в Америку, Шапошников собственными глазами видел, в каком состоянии Президента России вывели из самолета, – пожалуй, это было самое сильное впечатление за всю его жизнь.
Но если Ельцин боролся за власть потому, что он хотел работать, то Горбачев боролся за власть только потому, что он хотел уцелеть. Да, Ельцин не обладал умом, какой необходим Президенту России, но у Горбачева не было совести – что хуже? И никто – ни Горбачев, ни Ельцин… – никто не знал, что же все-таки делать с этим кошмарно-огромным ядерным государством, которое называется Советский Союз.
