Петраков спокойно доедал уху, густо намазав маслом кусок черного хлеба.
– Но если по уму, Иван Михайлович, деньги надо… все-таки… вкладывать в производство, в комбинат… – выдавил он наконец.
Самое важное за бутылкой водки – не поссориться.
– А я не верю Гайдару! Я знаю директоров: у нас Гайдару никто не верит. Он что, месил когда-нибудь глину ногами? Он хоть раз ходил, как мы, к зэкам на запретку? У нас же, считай, концлагерь здесь… на вредных участках такие говнодавы сидят – с пером в боку запросто можно рухнуть… Он на нас с Луны свалился, этот Гайдар, понимаете? И с приватизацией ничего не выйдет, будет сплошное воровство – воровство директоров, вот что я сейчас думаю, даже уверен в этом!
…Никто не заметил, как появился Егорка, – сняв шапку, он мялся в дверях.
Разговор оборвался на полуфразе, чисто по-русски, как-то незаметно. Чуприянов и Петраков молча выпили по рюмке и так же молча закусили – солеными маслятами. Молодец, Россия: никто в мире не додумался отмечать водку солеными грибками, а пиво пить с воблой – никто!
– На самом деле по глинозему… решения, кажется, пока что нет, – сообщил Петраков. – А вот алюминий будет продан.
– Какой алюминий? – насторожился Чуприянов.
– Красноярский алюминиевый завод, уважаемый Иван Михайлович.
– Так он крупнейший в Союзе!
– Потому и продают. Купит, говорят, некто Анатолий Шалунин. Сейчас – учитель физкультуры где-то здесь, в Назарове.
– Сынок чей-то?.. – Чуприянов сразу, похоже, пришел в себя, весь хмель сразу пропал.
– Нет. То есть чей-нибудь – наверняка. Не от святого ж духа явление! Лет ему… собственно, вчера узнал… что-то возле тридцати. А может и меньше.
– Куда ж нынешнего денут? Куда отправят? Директора? Он же молодой!
– На тот свет, я думаю, – спокойно сказал Петраков. – Если, конечно, будет сопротивляться.
Он тщательно вытер губы бумажной салфеткой и выразительно поглядывал на раскаленную сковородку, где шипели куски хариуса.
– Кто первый схватит, тот и сыт, Иван Михайлович, вот вам… наша новая национальная идея.
– Значит, – разозлился Чуприянов, – ко мне тоже придут – верно?
– Приватизация будет кровавой, – согласился Петраков.
Они опять замолчали.
За окном только что было очень красиво, светло и вдруг мигом все почернело; так откровенно, так быстро ночь побеждает только в Сибири. Зимой в Сибири нет вечеров, зимой есть только день и ночь.
– Какая глупость: ваучеры должны быть именные! – взорвался Чуприянов. – Только! С правом наследия! Без права продажи из рук в руки!
– Точно так, – кивнул Петраков. – Только Егор Тимурович убежден: именные акции – не рыночный механизм. А он же у нас рынок строит!
– Да плевать мне на Гайдара, прости господи! Ведь будут убивать!..
– Очевидно, Гайдар считает, что на рынке должны убивать, так я думаю. На базаре торговцы… часто убивают друг друга – разве не так? «Хитров рынок», да? Хорошая книжка была…
Чуприянов вздрогнул:
– Но это вам – не колхозный рынок! Это у нас – вся страна! Вы… вы понимаете, что начнется в России?..
– Понимаю, – кивнул Петраков, – что ж тут непонятного? Я только сделать ничего не могу. Я теперь никому не нужен, Иван Михайлович.
– Все мы, похоже, теперь не нужны!.. – махнул рукой Чуприянов.
– Да. Пожалуй, что так…
Ночь, ночь была на дворе, а время – седьмой час…
Егорка закашлялся. Не специально, не из-за врожденной деликатности, просто так получилось в эту минуту, а кашлял он так, будто вместо легких у него – трактор.
– Чего? – вздрогнул Чуприянов. – А?..
И опять стало слышно, как работают ходики.
– Мы, Михалыч, трудиться боле не бум, – твердо сказал Егорка. – Обижены мы… Михалыч!
– В сенях подожди, – взорвался Чуприянов. – Тебя вызовут!
– Но если, Михалыч, кто на тебя с ножом закозлит, – спокойно продолжал Егорка, – ты, Михалыч, не бзди: за тебя весь наш народ встанет, мы всем обществом назаровских носков так огуляем, мало не будет, дело тебе предлагаю!
Чуприянов налился кровью – может быть, правда это «клюковка» вдруг стала такой красной?
– Сиди в сенях, марамой! Аппетит гадишь!
Петраков засмеялся:
– Запомни, Егорка, на обиженных в России воду возят!
Егорка вытянул губы и как-то уж совсем по-ребячьему взглянул на Чуприянова:
