капитал, подчиняясь в том числе и тем авторитетным голосам (голосу Президента, например), которые идут из самой России, из ее сердца, из Кремля!
Гайдар и Чубайс сразу сообразили, что без иностранного капитала власть в России они не удержат.
Геннадий Бурбулис, их непосредственный начальник, поставил государственную задачу: в России в течение года (пусть воруют!) должен появиться «класс собственников».
Любой ценой. То есть – за бесценок, за копейки. Если за копейки или за ваучеры, например, скидывать в частные руки объекты (движимые и недвижимые), которые стоят сотни миллионов долларов, может быть – миллиарды, «класс собственников» появится уже завтра – разве нет?
Торопитесь, ребята. Или – вернутся коммунисты, непременно вернутся, если только придут в себя, их миллионы, коммунистов, считай – вся Россия!
Гайдар и Чубайс штамповали этот «класс» двадцать четыре часа в сутки, создавая (для всех) иллюзию ваучерно-народной приватизации.
Иными словами – отдавали заводы, фабрики, комбинаты, в том числе и великие русские заводы («Тольяттиазот», например, вместе с уникальным аммиакопроводом от Волги до Одессы), тем, кто хотел… из штанов выпрыгивал – как хотел… забрать их в свои руки. Иными словами заводы, фабрики и комбинаты доставались (за редчайшим исключением) черт знает кому.
Президенту Ельцину было сказано:
а) если он, Ельцин, «не подпишется» на приватизацию по Гайдару – Чубайсу, не только они, его преданные министры, никто в мире, даже Соединенные Штаты Америки с их умением как бы дружить с Россией, ему, Борису Ельцину, не помогут; коммунисты быстро, в течение года, выкинут Ельцина из Кремля и отправят его на нары – хотя бы за Беловежскую Пущу;
б) коммунисты – это сила, Россия (по ментальности) страна совершенно «левая», рабоче-крестьянская, и победить русскую стихию может, извините, только «класс собственников», то есть другая сила, допустим – русские барыги, они же промышленники; российские народы безумно любят Бориса Николаевича, кто ж спорит… но опора новой власти это уже не народ, не рабочие и крестьяне, ну их к черту, этот плебс, ибо всякая энергия достаточно подозрительна. Опорой новой власти может быть только новый класс, свой собственный класс! Собственник никогда (какой интерес?) не пойдет против того, кто сделал его, собственника, vip-персоной, кто подарил ему деньги, власть, а значит и жизнь;
в) медлить нельзя, иначе судьба Президента России будет еще страшнее, чем судьба Чаушеску… – и хотя Ельцин чувствовал, знал, что эти парни, министры, просто нагоняют на него страх… да: знал, но молчал.
Закусил губу. Он банальным образом заткнулся, вот что! Призрак тюрьмы маячил перед ним. Ельцин закрывал глаза и видел себя на нарах. У окошка с решеткой, за которой осколок ночного неба со звездочкой вдали… А рядом – параша; струйки мочи бегут по холодному полу… Ельцин внимательно слушал коммунистические речи: Анпилова, Макашова, Константинова… он украдкой, чтоб никто не видел, гонял кассеты (оперативные съемки) с записью первомайских демонстраций, – Баранников информировал Президента о тех коммунистических митингах, где собирались хотя бы три-пять тысяч человек, но Ельцин был уверен, что госбезопасность скрывает от него всю правду…
А здесь – пожалуйста, Гайдар и Чубайс, которые твердят: Борис Николаевич, вы что? Вспомните Урал! Вспомните людей! Если на заводе… – на любом заводе, особенно в тех городах, где другой работы просто нет, вдруг появляется (приезжает из Москвы) сильный и умный начальник… новый директор… слушайте, он для рабочих уже «отец родной». Особенно после первой зарплаты или премии – все! Как директор скажет, так и будет. Так и проголосуют. Настоящий собственник (настоящий, не проходимец какой-нибудь) отбирает у коммунистов значительную часть их электората, это закон. Да как он грохнет кулаком, все вздрогнут, весь город услышит!
Прав Гайдар? Конечно. Прав Чубайс? Еще как! Рожа, правда, у него противная, у Чубайса, но что бог дал, то дал; Гайдар не лучше, печеньем, видно, в детстве обожрался, в доме, похоже, достаток был, хотя отец у него хронический алкоголик! Чубайс упертый… что ж, здорово – …а чтобы отбить у людей охоту к правде, им окончательно заморочили головы.
