А ещё три мастерские. Самая молодая — кожевенная. Ниже — кузнечно-ювелирная. А между ними — стеклодельная, где по арабской низкотемпературной технологии с 780-х годов варились бусы. Их сейчас в ладожской земле не менее двухсот, а то и трёхсот тысяч. /496/
Насчёт сотен тысяч «глазок» — не преувеличение:
В 1114 году Нестор запишет: «…Поведали мне ладожане, как тут случается. Когда бывает туча велика, находят дети наши глазки стеклянные — и малые, и великие, проверченные. А другие подле Волхова берут, которые выплёскивает вода. От них же взял более ста, и все разные…»
А что такое «глазки»? Не только украшение. Это ещё, по сути — и первые русские деньги. Судя по археологии, именно за них —
— ладожане скупали пушнину.
Вот! Вот и появился тот товар, который был в состоянии наполнить содержанием обменные операции. Меха — это да! Это — спрос. Большой, лютый спрос. Прежде всего, как ни странно, в жарких далёких южных странах. Ну и в европейских — тоже.
А потому вот она, искомая товарная позиция!
Экономика Ладоги во многом строилась на торговых операциях и сборе даней с окрестного финноязычного населения. Отношения>7 с этим населением стимулировали развитие в Ладоге бронзолитейного, стеклодельного, косторезного, деревообрабатывающего и судостроительного ремёсел. Здесь скапливалась пушнина, полученная с окрестных земель в обмен, например, на украшения (застежки, бусы, гребни), оружие, ткани, посуду и некоторую бытовую утварь (топоры). /179/
Впрочем, украсить дочу бусами — дело важное, бесспорно. Но ещё важнее — украсить себя тем, что даёт и бусы, и прочие мелкие и крупные блага. То есть деньгами.
На территории Ладоги и тяготеющих к ней поселений и урочищ (Ладожская крепость и поселение, Новые Дубовики) не менее чем в восьми документированных случаях обнаружены в кладах и отдельно арабские монеты, чеканенные в 699/700—786 гг. Эти находки — одни из древнейших среди до сих пор встреченных в Восточной Европе и с поправками на время их распространения и всякого рода случайности свидетельствуют о начале международной «серебряной» торговли, достигшей нижнего Поволховья примерно в 760-е годы.
Ещё одно ключевое слово прозвучало: серебро. По факту — серебро восточное. Арабское. И в этом случае обменные операции, для которых необходимы торговые пути, обретают содержание. Меха обмениваются на серебро и обратно:
Приобретённый таким образом мех, очевидно, продавали купцам уже на дирхемы. Этот вариант обменно-денежного оборота (впрочем, видимо, не единственный) подтверждает существование в Ладоге не только транзитных дорожных станций и гостевых домов для купцов, но и собственного торжища.
Вот мы и нашли ответ на вопрос, для чего использовались реки в качестве путей. Конечно же, не для того, чтобы один смерд мог по весне отвезти другому горсть сбереженного за зиму проса. А прежде всего нужны они были для транзита добытой в лесах прибавочной стоимости к местам, где она могла превратиться в общепризнанный эквивалент товарной ценности.
Но тут есть одно «но». Как мы помним, количество серебра на Ладоге, в Поволховьс, вообще на северо-востоке будущей Руси несопоставимо с тем, что с Востока угодило прямо в Скандинавию. Прежде всего — на Готланд. По подсчётам замечательного знатока этой темы Г. С. Лебедева, —
— суммарное количество кладов эпохи викингов в Скандинавских странах (известное сейчас) приближается к 1000 находок; примерно половина из них приходится на долю о. Готланд, вдвое меньше — на остальной территории Швеции… /245/
Всего, констатирует Лебедев, кладов арабского серебра почти вдвое больше, нежели западноевропейского: 632 против 352.
При этом связь этого арабского серебра с восточноевропейским транзитом очевидна:
Самые ранние клады Готланда, появляющиеся в первый период обращения дирхема (770–833 гг., по Янину — Фасмеру), невелики по размеру, состоят из арабского серебра с небольшой примесью сасанидской монеты. Во второй половине IX в. (особенно после 860-х годов) количество и размер кладов резко увеличивается, появляются сокровища, насчитывающие свыше тысячи монет… увеличение «серебряного потока», несомненно, связано с развитием отношений между скандинавами и восточноевропейскими народами. На рубеже IX–X вв. в кладах вместе с арабским серебром появляются характерные восточноевропейские вещи (гривны глазовского типа), известные от Прикамья до Финляндии.
