Вот наконец поставлена последняя точка в нашем повествовании, и мы, как две Шахерезады, решили, что можем прекратить дозволенные речи. Как вдруг… читаем в «Московском комсомольце» материал Ирины Бобровой о Юрии Арцутанове, инженере, изобретателе, имя которого когда-то было известно всему миру. И видим, что судьба его и судьба его изобретения повторяют все то, что уже сказано о судьбах творческих людей нашей страны, то, о чем было рассказано в этой книге. Как будто не прошло почти сто лет…
Юрий Арцутанов изобрел ни много ни мало, как «космический лифт». Никому не известный на тот момент ленинградец предложил построить уникальный транспортер, который должен был соединить Землю с космической орбитой, чтобы запускать с нее межпланетные корабли. Слава Арцутанова вышла за пределы Советского Союза. Пожать ему руку считали за честь прославленные космонавты, его имя упоминали в своих произведениях всемирно известные писатели-фантасты. Представители «буржуазной науки», как ее в то время называли, предлагали ему уехать из страны на Запад и в человеческих условиях продолжать свою научную деятельность.
Но Арцутанов предпочел остаться на Родине. Надеялся послужить отечественной науке. Изобретатель сумел заглянуть в космическое будущее, но не смог предугадать, как сложится его собственная жизнь. Сегодня он по-прежнему живет в Питере. Несколько лет назад он похоронил жену и с тех пор практически не выходит из дома. У него нет друзей, его квартира завалена хламом… Однако он до сих пор живет надеждой — а вдруг о нем вспомнят.
«Еле-еле протискиваюсь в глубь комнаты, чтобы не наступить на разбросанные кругом бумаги, газеты, книги…
— Это все мое добро, собранное годами, — говорит Юрий Николаевич. — Я ведь ничего не выбрасываю, вдруг потомкам пригодится. Среди этого добра можно раскопать проекты того самого лифта. Еще много изобретений на моем счету. Может, после моей смерти это все кому-нибудь пригодится. Я ведь был когда-то очень известным человеком, ко мне приезжали в гости космонавты. Где-то даже фотографии остались, да разве ж теперь их найдешь в таком бардаке…
Слава была, а вот никаких материальных благ мне от этой славы не перепало. Да и, честно говоря, никогда ничего не просил.
Жил на скромную зарплату инженера, иногда вот занимался изобретениями.
Началось все в 1957 году. Тогда в Советском Союзе обычным людям нельзя было читать иностранные журналы, в том числе то, что касалось физики и химии. И вот однажды один мой приятель, который имел доступ к этой литературе, поделился со мной, что вычитал в одном из таких журналов, будто американцы изобрели материал, из которого можно сделать шланг длиной в 200 километров, который не рвется от собственного веса. Я пораскинул мозгами и понял, что на высоте 200 километров сила тяжести поменьше, значит, такой шланг можно протянуть и дальше. У меня ушло несколько лет на разработку проекта. Поймите, „космический лифт“ — это устройство для подъема предметов в космосе. Известно, что, если использовать с космической орбиты канат, он обязательно разорвется. Но его можно сделать таким прочным, что он выдержит нагрузку. Я предложил его сделать из алмазного каната — речь идет о материале, у которого атомы расположены в том же порядке, что и у алмаза. В дальнейшем такое вещество было изобретено.
Я опубликовал свою идею в 1960 году. Написал, из чего и как нужно сделать канат, по которому в космос можно летать без ракет, и для этого не потребуется дорогостоящего ракетного топлива. Через неделю мою статью напечатали.
В Советском Союзе на мои разработки не обратили никакого внимания. А через пять лет американцы в журнале „Сайнс“ рассказали о таком же открытии, сделанном иностранными учеными. Они писали, что с помощью „космического лифта“ можно будет не запускать каждый раз ракету, а отправить ее один раз, а потом доставлять туда людей, космические кабину или дом.
Одному из советских корреспондентов посчастливилось увидеть эту статью. Он принес ее редактору, кажется, „Ленинградской правды“. И она вдруг вспомнила, что в одной советской газете был текст о моем изобретении. Редактор напечатала об этом материал. Его распространили агентства за рубежом. Так об этом узнали американцы. И только тогда в нашей стране мое имя стало известным. Видимо, наши не хотели отдавать идею изобретения американцам.
