Самостоятельность и независимость вырабатывали необходимые для делового человека бескомпромиссность и твердость убеждений. Как-то на уроке английского учитель, разбирая шекспировского «Венецианского купца», сказал, что жестокость и жадность Шейлока являются типичными чертами еврейского характера. Дэвид отправился к директору и потребовал извинений. Конфликт попытались замять, но Сарнов как человек, «связанный с прессой», заявил, что газетам любопытно будет получить информацию относительно царящего в школе антисемитизма. Для Америки, в отличие от России, да, пожалуй, и большинства других европейских стран того времени, это было весьма серьезно. Дэвид вернулся в класс, а учитель получил отставку.
После окончания школы Сарнов оставил свой «бизнес» матери и братьям, а сам, решив сделать карьеру в СМИ, отправился в редакцию газеты «Геральд». Впрочем, места в газете он так и не получил. Вместо этого Сарнов сразу вступил в сферу более совершенных средств коммуникации, заняв пост… посыльного в телеграфной компании. Уже тогда сыграл свою роль случай.
Первому человеку, встреченному им в здании, где располагалась «Геральд», он сказал, что заинтересован в любой работе. Человек ответил, что фирма, в которую он пришел, называется «Commercial cable company» (она находилась по соседству с газетой) и что им нужен посыльный. Не задумываясь, Дэвид согласился. Ему платили 5 долларов в неделю и 10 центов за час сверхурочных.
«Commercial cable company» была американской частью английской фирмы, контролировавшей связь, осуществлявшуюся по кабелям, проложенным под океаном; она связывала Нью-Йорк с Лондоном, Парижем и Римом. Сарнов впоследствии вспоминал, что работа телеграфных аппаратов гипнотизировала его. Днем он развозил на велосипеде бумаги по городу, а по вечерам учил азбуку Морзе. В качестве поощрения юному посыльному разрешили тренироваться в работе на телеграфном аппарате.
Наконец, освоив материальную часть, Дэвид поступает на работу оператором в компанию беспроволочного телеграфа, основанную самим маркизом Маркони, который был уже нобелевским лауреатом в области физики, ученым широчайшей международной известности. Дэвид с первого дня работы в фирме надеялся на встречу с Маркони, мечтал познакомиться с ним. Несколько позже эта встреча действительно произошла.
Достоверно известно, что Маркони приметил энергичного и неглупого подростка и даже во время своих кратких визитов в Нью-Йорк лично оказывал ему кое-какую помощь. Как-то, объясняя природу электромагнитных волн, изобретатель сказал: «Дэвид, мы знаем, как они работают, но не знаем, почему они работают», и для Сарнова эта фраза всегда оставалось поводом для глубоких раздумий.
Но пожалуй, еще большее значение для будущей карьеры Сарнова имело его собственное, казалось бы простенькое, наблюдение. Начав работать в компании, Сарнов почти сразу увидел, что технический персонал ничего не понимает в бизнесе, а менеджеры ничего толком не знают о функционировании беспроволочного телеграфа. В итоге он начал серьезно изучать и то, и другое.
После гибели «Титаника» портреты Сарнова обошли все ведущие газеты Америки. Но еще более важным следствием непрерывной трехсуточной вахты, которую Дэвид нес у радиоаппарата, стало изменение отношения общества к новым средствам коммуникации. Конгресс США принял закон, обязывающий все суда, на которых находится более 50 пассажиров, иметь радиоаппаратуру. Началось бурное развитие радиопромышленности.
Однако и этот момент еще не определил настоящего перелома в развитии радио. Изобретение воспринималось именно как беспроволочный телеграф или, точнее, уподоблялось более совершенному средству коммуникации — телефону. Никто не предполагал, что магистральным путем развития радио станет совсем иная сфера, что оно превратится в «газету XX века» — газету, более оперативную и доступную гораздо большему числу читателей. 25-летний Сарнов взглянул на вещи принципиально по-иному. «У меня есть план, — писал он, — который может сделать радио такой же полезной домашней вещью, как пианино или фонограф… Приемник может быть сконструирован в виде простого радиомузыкального ящика и настроен на различные длины волн». Это предложение содержало идею превращения радио из системы передачи сигналов на расстояние в разновидность масс-медиа.
