Разведданные о движении живой силы и техники противника по дорогам были переданы разведотделу штаба Карельского фронта и в штаб 27-й стрелковой дивизии.
Отряд им. Тойво Антикайнена, продолжая действовать диверсионными группами в районе железной дороги Лиэкса — Кельвя и шоссейной дороги Лиэкса — Инари, уничтожил автобус с солдатами, легковую автомашину, 2 грузовых автомашины с солдатами. Партизанами убито 64 солдата и офицера противника»[208].
19 сентября 1944 года с Финляндией было подписано мирное соглашение. На момент окончания войны в 19 партизанских отрядах числилось 1540 человек.
9 октября 1944 года партизанские отряды были расформированы.
По данным РШПД Карельского фронта, за годы войны партизаны уничтожили около 14 тысяч вражеских солдат и офицеров, разгромили 52 гарнизона, пустили под откос 31 воинский эшелон, повредили и уничтожили 26 паровозов, 410 вагонов, взорвали 144 моста, захватили и уничтожили 75 складов с продовольствием, боеприпасами и снаряжением, 311 автомашин, 294 велосипеда, 19 орудий, 7 самолетов, 6 аэросаней, 10 танкеток и бронемашин. Взяли в плен 101 человека и уничтожили 24 предателя[209].
За время войны в партизанском движении на территории Карело-Финской ССР и Мурманской области приняло участие 5101 человек, из них: погибло в боях и умерло от ран — 975 человек, пропало без вести — 487 человек. Всего безвозвратные потери составили — 1462 человека, или 28,8 процента к общему количеству партизан, принимавших участие в боях на протяжении всей войны[210].
В заключение стоит остановиться на неожиданном вопросе, который ранее в литературе о партизанском движении не ставился. Казалось бы, патриотический характер войны делает неуместным разговор о денежной оплате. Однако ради объективности следует сказать, что во время Великой Отечественной войны зарплату партизанам (как, впрочем, и всем военнослужащим РККА и РКВМФ) регулярно платили. В частности, партизанам и диверсантам, готовившимся в рейды в архангельской Лявле или вологодских Девятинах, ее выплачивали из средств, отпускаемых совнаркомом Карелии.
Вот что об этом говорит беспристрастный документ:
«Зам начальнику УНКВД АО капитану госбезопасности тов…
Сообщаю, что согласно приказа НКО ОТ 26 июня 1941 года за № 224 производится оплата личному составу партизанских отрядов из средств, отпускаемых совнаркомом Карело-Финской АССР, месячного оклада в следующих размерах:
Командир партизанского отряда 900 рублей,
Комиссар партизанского отряда 900 рублей,
Командиры взводов 600 рублей,
Политруки взводов 600 рублей,
Помощник командира взвода 230 рублей,
Командир отделения 190 рублей,
Старшина отряда 300 рублей,
Военфельдшер отряда 300 рублей,
Рядовой боец 20 рублей.
Кроме основных окладов на месяц выплачиваются полевые и территориальные:
Среднему и младшему составу полевых 25 руб., рядовому составу полевых 100, среднему командному составу полевых от 25 до 50 рублей. Зарплату получили рядовой и младший командный состав. Помощник командира отряда по оперативной части получает зарплату по месту работы в УНКВД АО по занимаемой должности.
Инструктор 1 отделения 4 отдела УНКВД АО (подпись)»[211].
Другой вопрос, на котором следует остановиться, касается партизанской почты. Правила конспирации не допускали писания дневников и писем в диверсионно-разведывательных рейдах. Письма родным партизаны писали на базе, и весточки из дома получали также там.
Как организовывалась переписка бойцов рейдовых партизанских отрядов и диверсионных групп с родными? Происходило это следующим образом. Как только принималось решение о создании партизанского отряда, из 4-го отдела областного НКВД начальнику городской почты направлялось совершенно секретное письмо, в котором говорилось, что необходимо создать специальный почтовый ящик для корреспонденции партизанского отряда «Сталинец» (к примеру) и ключ передать представителю 4-го отдела НКВД товарищу такому-то[212]. Все письма шли только через 4-й отдел. Естественно, цензура была очень строгой. Через этот же ящик шли массовые запросы на розыск родственников. Значительное количество партизан и диверсантов были набраны из лагерей НКВД, а эвакуация разбросала родственников по всей стране, поэтому только НКВД мог установить их местонахождение.
