На его пополнение агенты из числа военнопленных не могли рассчитывать, а выход за линию фронта в районе Беломорска должен был быть осуществлен ими на складных лыжах.
Носов и Иванов были задержаны на следующий день. Если судить по рапорту участкового Плесецкого районного отдела НКВД, то дело обстояло следующим образом:
«Получив сведения о том, что в районе Пухтозеро вечером 18 января кружил самолет, я сориентировал актив тамошнего лесопункта на розыск, а сам направился на соседний лесопункт — Орловский, чтобы сделать то же самое. Во время моего разговора с парторгом Сметаниным и мастером леса Петровым в контору зашел неизвестный военный и заглянул в нашу комнату.
Заметив его, я сразу вышел в коридор и спросил, что ему нужно. Он ответил, что телефон. Появление нового человека в поселке, да еще вдалеке от главной железнодорожной линии и с наганом показалось мне подозрительным. Немедля ни секунды, обезоружил незнакомца и предложил зайти в комнату, где обыскал.
При задержании он не сопротивлялся, а затем, не запираясь, ответил на все вопросы. Выяснилось, что его с напарником выбросили с самолета на парашютах. Он вышел в поселок, а напарник остался в лесу.
После этого я обратился за помощью на станцию Емца. По прибытию оттуда группы бойцов в пятом часу направились по следу вышедшего из леса парашютиста.
При подходе к месту выброски бойцы залегли, а мы с лейтенантом Апполинаровым, начальником станционного оперпункта Тимохиным и мастером Петровым пошли дальше. Я шел впереди, и первым заметил палатку диверсантов, из которой сразу же послышался окрик. Мы не ответили. Тогда из палатки выскочил человек и одновременно я выстрелил в него, а он в меня. Я успел сделать только один выстрел, а он по мне три раза подряд.
Мы залегли и открыли огонь, и вместе с бойцами стали его окружать, но диверсант еще долго отстреливался из винтовки и нагана, ранив при этом лейтенанта. Захватили его уже глубокой ночью, около 23 часов»[386].
Носов сразу же нарушил условие задания — работать автономно, не вступая в контакт с населением, и сделал он это намеренно, потому что решил сдаться контрразведке еще в разведшколе, поверив Петрову, о котором он говорил в своих показаниях на допросах.
Контрразведка достаточно быстро поверила А. С. Носову и решила начать радиоигру с финской разведкой, использую рацию группы и самого Носова как радиста. В архивах пока не найдено рассекреченных документов по этой радиоигре, но думается, что она была весьма успешной, хотя и короткой. Об этом свидетельствуют документы Главного управления контрразведки «СМЕРШ».
«УТВЕРЖДАЮ
ЗАМ. НАЧ. ГЛ. УПРАВЛЕНИЯ КОНТРРАЗВЕДКИ „СМЕРШ“
Генерал-лейтенант
(неразборчиво. — Авт.)
13 октября 1943 года.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Гор. Москва, 1943 года, октября 12 дня
Я, сотрудник Главного Управления контрразведки „СМЕРШ“ майор МАТЮШЕНКО, рассмотрев следственное дело № 27874 по обвинению НОСОВА Анатолия Семеновича, 1920 года рождения, уроженца с. Вороново, Крупенского района, Курской области, русского, из рабочих — в преступлении, предусмотренном ст. 58-1 п. „б“ УК РСФСР, —
Нашел:
Привлеченный в качестве обвиняемого по данному делу бывший мл. командир 842 роты связи НОСОВ Анатолий Семенович, находясь в действующей Красной Армии, на Карельском фронте в ноябре 1941 года, попал в окружение войск противника, был пленен финнами, а затем содержался в различных концентрационных лагерях для русских военнопленных.
В ноябре 1942 года НОСОВ дал согласие представителю финского командования на сотрудничество в разведке противника и был зачислен в специальную школу в гор. Петрозаводске, где до декабря месяца обучался подрывной шпионской деятельности в тылу Красной Армии.
После выпуска из школы в качестве радиста-разведчика, 18 января 1943 года был отправлен на немецком самолете в Архангельскую область с заданием разведывательного характера, сброшен на парашюте в районе ст. Емца Северной ж. д. и на следующий день явился с повинной в Управление НКВД Арх. области.
Полученные от финского командования поддельные документы, деньги, оружие и рацию сдал.
Виновным себя признал.
