Русская война: Утерянные и Потаённые - страница 73

Никак не могу избавиться от одного подозрения: в системе отношений А. С. Пушкина особое место занимал А. Ф. Орлов, которому еще в 1819 году он посвятил известное стихотворение «К Орлову» (надо бы писать «К А. Ф. Орлову») в благодарность за совет не вступать в военную службу: «Хорошим офицером вы не будете, а великого поэта Россия потеряет»… Их отношения, как-то скрытно-доверительные, то проступали, то уходи-ли в тень, но приобрели выразительную многозначительность с осени 1833 года. Друг Николая Павловича неизменно по жизни того; с 1844 г. глава III отделения и шеф корпуса жандармов, самый осведомленный человек в империи – и самый выдающийся дипломат России в 1820-х – 50-х годах; он кажется знал что-то особое о драме 1836—37 гг., и будучи особенно дружественным с А. С. Пушкиным, как-то демонстративно избегал его вдовы вплоть до отказа сыну в желании жениться на Н. А. Пушкиной (Таше) – Орловы были несметно богаты и могли позволить себе роскошь увлечься красотой; налицо обратное, очевидное уклонение от всяких связей…

Заглянув недавно в Интернет, я немало удивился и возмутился на одно частное утверждение, вынесенное в заголовок какого-то сайта «20-дюймовое Пермское Чудовище Российской морской артиллерии»….

Ах верхогляды, ах пустобрехи – ведь даже название произвели не верно: пушку то отлили не на мифических «пермских заводах», которых в торгашеской Перми, в 21 веке ославившейся как «порнографическая столица мира», никогда не было, а на реальном Мотовилихинском Казённом Сталепушечном заводе, вместе с посёлками бывшим вполне независимой административно-территориальной единицей вплоть до выделения Пермской области из состава Уральской в 1937 году, когда для придания веса областному центру в его состав причислили и Мотовилиху; до этого имевшей к Перми только один пункт соприкосновения – квартал красных фонарей Разгуляй, которым кончалась Первая и через бахаревские огороды поползала Вторая. Впрочем, это была уже не Пермь, а Индустриальный Молотов, стоявший на семи китах ВПК: заводах Ленина, Сталина, Калинина, Дзержинского, Кирова, Орджоникидзе, Шпагина. И уж последующий рассадник «гельминтов» 21 века всецело отнесите на Пермское Гнилокровие…

Ладно, оставим это частной сентенцией пожившего человека, родившегося в ЛЕНИНГРАДЕ; выросшего в МОЛОТОВЕ; учившегося в 2-х МГУ – Молотовском Государственном Университете имени Горького и Московском Государственном Университете имени Ломоносова… Но вынесем отсюда Первое Исправление – не Пермская, а МОТОВИЛИХИНСКАЯ ЦАРЬ-ПУШКА.

Теперь калибр и назначение – Я ВЕДЬ ПОМНЮ СОВСЕМ ДРУГИЕ… Но вот ещё один, ВОТ ЕЩЁ, ещё, ЕЩЁ, ещё… И ведь как убедительно, с историей вопроса, с увязанностью к комлексу других событий и обстоятельств и, кстати, документальным источникам – цитирование редковато, ссылок, тем более справочного аппарата почти нет, но натренированное внимание сразу чувствует переходы на лексику и стиль иной эпохи, даже и в отсутствие заявляющих кавычек… А что ПРОТИВ выставляю я – ТОЛЬКО ПАМЯТЬ, как 30–35 лет назад, год за годом проходя через проходную заводоуправления знаменитого Почтового Ящика – 210 десятки раз читал одну и ту же надпись на ввинченной в станину гигантского лафета пластине; в том числе и в тот день, когда стоял там в последний раз, уже прощаясь навсегда – ведь это для меня лично особое место, одна из первых фотографий 4 мальчиков-котят сделана здесь, и 2-х из них уже нет в живых… И эта надпись, полностью опровергающая…

А и так ли, а не аберрация ли это памяти, переступившей в семь десяток лет… Стоп! Я же СВИДЕТЕЛЬ, т. е. ЧТО-ТО ВИДЕВШИЙ САМОЛИЧНО – если есть хоть малейшее несовпадение заявляемого позднейшего описания с памятью очевидца – ОЧЕВИДЕЦ не просто «имеет право», а прямо-таки ОБЯЗАН стоять до конца на позиции СВОЕГО УВИДЕННОГО; только в этом случае он СВИДЕТЕЛЬ. История-Следователь сама разберётся, а если споткнётся, и не раз споткнётся – крепче встанет!

Кажется это уже принципиально иное основание, нежели раздражение застарелого преподавателя: – Кого учите?..