На вокзале, при чтении прежних протоколов, я нашел записи, касающиеся совещаний с Михаэлисом. Согласно им помощник государственного секретаря фон-Штумм сказал тогда: «Министерство иностранных дел находится в постоянных сношениях с украинцами, и сепаратистское движение в Украине очень сильно. Для поощрения его украинцы выставили требование объединения с Холмом и с восточной Галицией, населенной украинцами. Но пока Галиция принадлежит Австрии, претензия на Галицию невыполнима. Дело обстояло бы иначе, если бы Галиция объединилась с Польшей: в таком случае отказ от восточной Галиции был бы осуществим».
По-видимому, немцы уже давно предрешили этот мучительный вопрос.
22 января состоялось совещание, пришедшее к окончательному решению относительно украинского вопроса. Председательствовал император, и предоставил мне слово в первую очередь. Я сначала изложил все трудности, препятствующие миру с Россией, и которые уже известны из вышеприведенных записей моего дневника. Я выразил сомнение в том, что удастся добиться общего мира центральных держав с Петербургом. Затем я остановился на ходе переговоров с украинцами. Я доложил, что украинцы сначала требовали уступки Галиции, но что я их требование отклонил. Они также выставляли пожелания касательно русинской территории Венгрии, но разговоры эти были прекращены ввиду надлежащего отпора с моей стороны. Теперь они требовали разделения Галиции и создания австрийской провинции из восточной Галиции и Буковины. Я подчеркнул, что принятие украинского постулата должно иметь тяжелые последствия при дальнейшем развитии австро-польского вопроса. Но зато украинцы должны оказать нам громадную услугу в смысле немедленного подвоза муки. Кроме того Австро-Венгрия будет требовать полного уравнения в правах поляков, населяющих Украину.
Я особенно подчеркнул, что я считаю своим долгом дать полный отчет о совещаниях в Бресте, потому что решение не может быть предоставлено мне, а лишь всему кабинету в целом, и в первую очередь председателю австрийского совета министров. Австрийское правительство должно решить, можно ли принести эту жертву или нет; я, конечно, заранее предупреждал, что если мы отклоним украинские претензии, то нам, по-видимому, не удастся прийти к какому-либо соглашению с этой страной, и что мы в таком случае окажемся вынужденными вернуться из Брест-Литовска без всякого мира.
После меня взял слово председатель Совета министров д-р фон-Зейдлер; он прежде всего подчеркнул необходимость немедленно заключить мир и затем остановился на вопросе о создании украинского коронного владения Австрии, особенно с точки зрения парламентской. Председатель Совета министров заявил, что несмотря на то, что со стороны поляков следует ожидать резкой оппозиции, он рассчитывает, что большинство в две трети голосов палаты поддержит соответствующий законопроект. Он не скрывает от себя, что решению вопроса будут предшествовать жестокие прения и борьба, но еще раз подчеркнул надежду получить поддержку большинства, состоящего из двух третей голосов рейхстага, несмотря на польскую делегацию. После Зейдлера говорил венгерский председатель Совета министров д-р Векерле.
Он начал с того, что одобрил мое решение не делать украинцам уступок за счет русин, населяющих Венгрию. Невозможно разделить население Венгрии на основании строго проведенного принципа национальности. К тому же русины, населяющие Венгрию, находятся на слишком низком для умелого использования национальной независимости уровне культуры. Д-р Векерле настойчиво предупреждал против опасности такого вмешательства извне; он заявил, что опасность такого шага была бы крайне велика, что она приведет нас к наклонной плоскости, и что мы должны крепко настаивать на систематическом отклонении двуединой монархией всякого вмешательства извне. Одним словом, Векерле все же высказался против точки зрения председателя австрийского совета министров.
Тогда я взял слово вторично и заявил, что я отдаю себе полный отчет в громадном значении и в опасностях этого шага. Совершенно верно, что он приведет нас к наклонной плоскости, и никак нельзя предвидеть, где мы остановимся в нашем падении. Я поставил д-ру Векерле прямой вопрос, как должен поступить ответственный руководитель внешней политики, если и председатель австрийского Совета министров, и оба министра продовольствия говорят ему, что венгерской продовольственной поддержки хватит в лучшем случае на три месяца, и что если мы и по прошествии их не найдем пути для получения необходимых зерновых продуктов извне, то катастрофа совершенно неизбежна. Когда Векерле стал мне на это возражать, я со своей стороны заявил, что если он, Векерле, снабдит Австрию зерном, то я первый стану на его точку зрения, но пока он настаивает на своем категорическом отказе и не желает ничем помочь нам, мы находимся в положении человека, оказавшегося в третьем этаже загоревшегося дома и желающего выпрыгнуть из окна. Человек этот в ту минуту не задумается над тем, не переломает ли он себе при этом обе ноги, он предпочтет верной смерти шанс на спасение. Если положение фактически таково, что мы через два месяца окажемся без всякого продовольствия, то мы должны предусмотреть все последствия, могущие произойти из такого положения вещей. Д-р Зейдлер вторично просил слова и поддержал меня по всем пунктам.
