Отсутствие практических выводов в антропологических работах при полном тумане в сфере оценок ошибочно отождествляется с «научностью» и «гражданской благонадежностью». Моральная трусость людей, скрывающих свою расовую принадлежность, сквозит до такой степени, что иногда создается впечатление, будто новейшие учебники по антропологии написаны людьми, вообще не имеющими цвета кожи. Такая «бесхребетная» антропология оскверняет нашу расу.
Для иллюстрации разительных отличий в самих принципах подачи материала в дореволюционных работах по сравнению с современными лучше всего обратиться к книге прекрасного русского ученого Владимира Егоровича Эмме «Антропология и медицина (К вопросу о санитарных исследованиях расы)» (Полтава, 1882). Его имя, увы, также забыто совершенно незаслуженно.
Означенная работа корифея русской науки представляла собой доклад Первому губернскому съезду земских врачей Полтавской губернии, в городе Кобеляки, 19-го сентября 1882 года.
Однако уровень обсуждаемой проблемы в этом малороссийском провинциальном городке был крайне недостижим для современных отечественных красных профессоров, совершенно извративших со временем дух классической русской науки своими псевдогуманистическими блажениями. Дореволюционные врачи, антропологи и психологи мыслили не категориями абстрактного всечеловечества, но исходили из необходимости привязывать все методы исследований к тому или иному конкретному расовому типу. В. Е. Эмме во введении писал: «Мы говорим здесь не о тех отвлеченных представлениях рода homo sapiens, о которых нам читались лекции по анатомии и физиологии на медицинских факультетах, а о реальных существах, с которыми мы сталкиваемся ежедневно, — существах, принадлежащих к известной расе, к известной национальности, к известному культурно-историческому периоду, к известному классу общества, к известной профессии, — все условия, далеко не безразличные и налагающие глубокую печать как на строение, так и тем более на отправления этих существ».
Таким образом, извечные нормы клятвы Гиппократа, по мысли Эмме, должны быть применяемы вариабельно к людям различных рас, ибо то, что полезно и хорошо для физиологии и психологии человека одного племени, может быть тлетворно для представителя другого. «Ввиду того обстоятельства, что податливость человеческого организма в отношении к изменяющим влияниям среды прежде всего может обуславливаться природою этого организма, необходимо определить эту природу, то есть вид или расу, к которой принадлежит организм, подлежащий изучению с точки зрения гигиены и медицины. Основным принципом нашего исследования мы ставим следующее положение: определение антропологического характера изучаемого субъекта должно считаться первым условием всякого рационального медицинского или гигиенического исследования, ибо известно, что различные расы подвержены в различной степени различным болезнетворным причинам; что как строение, так и отправления различных рас — различны; что острота чувств, мышечная сила, пищеварительная способность, выносливость в работе, умственные способности, производительная способность, способность к акклиматизации и т. д. и т. п., — все эти свойства более или менее различны у различных рас».
Чистота научного метода, помноженная на ясность гражданской позиции, отличает и работу профессора Казанского университета Сергея Михайловича Хомякова «Как измерять людей» (Справочник по антропологии, Казань, 1911).
Свою сугубо методическую брошюру автор начинает с утверждения, что русский интеллигент обязан иметь представление об антропологических типах народностей, населяющих Российскую Империю: «Вот почему всякий врач, под руками которого ежедневно проходят сотни больных и здоровых людей, учитель, изнывающий в глухом медвежьем углу, следователь обширного участка могли бы принести огромную пользу науке, посвящая часы своего досуга измерениям окружающего их населения».
Со всей очевидностью становится ясно, что тип русского интеллигента, навязываемый общественному мнению на протяжении всего XX столетия, не соответствует исходному биологическому прототипу. Толпы рафинированных идеалистов, определяющие свою общность по некоей абстрактной культуре и готовые принять в свои ряды любого мутанта, симулирующего умственную активность, не являются подлинными представителями расовой элиты нашего народа.
