— Разговоры!
Локатор показывал, что площадка внизу вполне пригодна для посадки, но пилот модуля имел право, в случае чего, отменить решение бортового компьютера. Это была процедура, освященная традицией еще со времен легендарной посадки Нила Армстронга на Луну.
— Есть касание! — доложил Бэринджер уже не для публики, а для командира. — Гравитация — норма. Вертикаль — норма. Ваше решение, командир?
— Стоп машина!
— Есть, стоп машина!
Грохот двигателей как отрезало. Ватная тишина мгновенно заложила уши. Вздохнули амортизаторы ложементов. Сила тяжести на Вавилоне была всего 0,7 «д». Удивительно легкой после четырехкратной перегрузки рукой Эд Хилл освободился от ремней безопасности.
По закрытому каналу на связь вышел руководитель полета:
— Поздравляю, ребята, мы вами гордимся. Все получилось красиво. Когда закончатся заявленные «семь минут кошмара», и пройдет блок рекламы, мы возобновим трансляцию. Рейтинг потрясающий, начальство в восторге. У вас есть немного времени перевести дух. На всякий случай, будьте осторожны с аборигенами.
«Первый контакт» должен был длиться не более пяти минут. Аборигены, конечно, миролюбивы, но черт знает, что творится в их головах. Произнести речь, вручить подарки, установить флаг, видеокамеры, оборудование, затем с достоинством подняться на борт модуля. Камеры снимут зрелищный взлет.
— Эд, не забудь сказать, что у них здесь — тоже демократия, — продолжил руководитель полета. — И вообще, веди линию, что местные жители — наши будущие союзники в освоении Космоса, а Вавилон — важнейший форпост землян. Пиарь межзвездную программу всеми возможными средствами. Я понимаю, ты знаешь, что нужно сказать, просто мы все страшно беспокоимся. Мне вот только что сообщили, — первая леди с сыном тоже смотрят трансляцию. Не подкачайте, а? Да, и не смущайтесь, что не вы первыми высадились на Вавилон. Какая, к чертям, разница: первая или третья высадка? Вы на чужой планете за двести световых лет от Земли. Вы все равно герои. Ладно! Эд, Сэм! Еще пять минут, затем начнется прямой эфир. Конец связи.
— Вас понял, — ответил Хилл. — Мы готовимся к выходу на поверхность. На западе видим сооружения аборигенов.
Составители программы полета выбрали местом посадки базальтовое плато недалеко от окраины крупнейшего города. Тут находилась обширная «промышленная зона»: несколько карьеров, в которых местные жители добывали гранит. Обработанные блоки разных размеров лежали, ожидая, пока их переволокут к месту строительства.
С натурой руководители полета не прогадали. В свете двух карликовых Солнц казалось, что глинобитная городская стена выточена из красного дерева. Сторожевые башни были окружены строительными лесами. В проеме ворот и на стенах виднелись фигурки аборигенов: любопытные по своей природе, местные жители с разумной осторожностью наблюдали за небесной ладьей, спустившейся на огненных столбах.
Неподалеку от городской стены темнел загадочный котлован, чья форма — квадрат со стороной в двести десять метров — говорила о том, что он не мог образоваться сам собой. Скорее всего, здесь было начато грандиозное, пока еще непосильное для цивилизации этого уровня, строительство.
— Эфир через пять… четыре… три…
Миллионы зрителей увидели, как отъехала в сторону тяжелая створка люка. На грунт, напоминающий рыхлый цемент, упала тень командира.
— Здесь сухо и довольно холодно, — послышался сосредоточенный голос командира, — что ж, я делаю этот шаг во имя человечества… Соединенные Штаты Америки снова оказались локомотивом, движущим науку Земли к новым захватывающим горизонтам. Да хранит их господь!
Хилл ступил на поверхность Вавилона. Земляне могли бы обойтись здесь без систем жизнеобеспечения, — давление и состав атмосферы позволяли. Тем не менее, на голове у капитана был глухой шлем: во-первых, в него было вмонтировано множество камер и датчиков, во-вторых, шлем бы уберег череп командира от стрелы или от топора в случае, если «первый» контакт пойдет не так, как предполагалось.
Командир осмотрел посадочный модуль, который вписался точно между остроконечными скалами, нагромождениями каменных блоков и отвалами земли. Затем двинулся в сторону котлована. Следом за ним шел Бэринджер, не выпуская командира из поля зрения камер на своем шлеме. Отойдя от посадочного модуля метров на сто, Хилл снял со спины свернутый флаг, неторопливо расправил полотнище, всадил древко титановым наконечником в грунт. Вавилонский морозный ветерок распрямил ткань, и она пошла звездно-полосатыми волнами, заколыхалась, заиграла, отражаясь в зеркальном забрале шлема.
