К восьми утра заявилась делегация из старшего следователя, пожарного дознавателя и эксперта-криминалиста. Был с ними и сумрачный молчаливый тип, представившийся «агентом госнадзора» — скорее всего, офицер Федеральной службы безопасности. Корнев, навестивший Рони и только после этого немного успокоившийся, сопровождал делегацию в мучительно медленном обходе пожарища. Вроде бы факт злого умысла не вызывал сомнений, но следователь искал мотив.
— Вам угрожали, Семен Кириллович? — спрашивал он.
— Нет, — вполне искренне отвечал Корнев. — Никто прямо не угрожал. А сетевую белиберду я не читаю.
— Ходят слухи, что это не первая попытка поджога. Есть основания?
Тут Корневу пришлось слукавить:
— Не понимаю, откуда такие слухи. Однажды к нам забрели бомжи. Наверное, хотели поживиться тем, что плохо лежит. Охрана прогнала. А в остальном все было нормально…
Долго составляли протокол осмотра, эксперт-криминалист снимал происходящее на видеокамеру. Конспирирующийся фээсбэшник незаметно отстал, пропав из поля зрения. Позже Корнев увидел его беседующим с чумазыми практикантами. Те что-то рассказывали, энергично жестикулируя. У Корнева от плохих предчувствий разболелся желудок.
Впрочем, неприятности только начинались. Едва удалось выпроводить следователя с сопровождающими, из военного санатория на мобильник позвонил Сталинович и сразу огорошил:
— Мы в новостях, Семен!
— Дьявол, — тихо ругнулся Корнев. — В местных, надеюсь?
— Хуже. Рейтер! Первый и второй каналы уже ссылаются. Несут полную хрень. Поджог взяла на себя экстремистская организация. «Биоджихад». Слышал о такой?
— Нет, не слышал.
— А сегодня комиссия, между прочим…
— Я помню, млин! — бросил Корнев зло, но тут же спохватился: — Извини, Виссарион, задергали меня тут совсем.
— Я сейчас приеду, — твердо сказал Сталинович.
— Ты уверен? Какой диагноз поставили?
— Да нормально всё! Мне уже прокапали гемодез, вкололи глюкозу и витамины, подышал кислородом. Скоро буду. Без меня не начинайте!
Он дал отбой, а Корнев остановился и задумался. Таких совпадений, конечно, не бывает. Пресловутые «споры хозяйствующих субъектов», из-за которых случается половина бед в «глубинке», были успешно разрешены еще до появления Рони. Стенания зоозащитников и алармистов никогда не выливаются в нечто более серьезное, чем одноразовые писульки в блогах — не зря современную молодежь называют поколением «лайка». Экстремисты? «Биоджихад»? Даже не смешно! С другой стороны, нападение было спланировано грамотно. И информация сразу ушла в агентство Рейтер, которое на мелочи не разменивается. Значит, в игру вступил кто-то серьезный. И этот кто-то крайне заинтересован в сворачивании проекта «Мамонт».
Корнев направился в административную пристройку жилого корпуса. Навстречу метнулся завхоз Андрейченко. С утра по территории не ходят, а мечутся или перебегают. Погорельцы. Корнев терпеливо выслушал скороговорку завхоза о причиненном ущербе, хотя при оформлении протокола успел сам оценить масштабы. Приказал мобилизовать всех практикантов и сотрудников на разгребание завалов. Дал свое согласие на вызов тяжелой техники из Переславль-Залесского. Страховка покроет расходы.
В административной пристройке работал центральный климатизатор, оборудованный очистителями воздуха — здесь было свежо и почти не пахло гарью. У кабинета маялась зоотехник Егорова. В тушении пожара она не участвовала: когда собирались в поселке, женщин решили не брать.
— Что нужно, Мила? — спросил Корнев.
— Рони плох, — сообщила зоотехник. — Лёг. Как раньше, в детстве. Дыхание затрудненное. Вздыхает протяжно… Словно жалуется. И хобот засовывает в рот, кончик прикусывает. Никогда такого не видела…
— Думаю, ничего страшного, — сказал Корнев. — Дым и стресс. Померяй температуру, посмотри кожу на высыпания. Подумай о диете. Если возникнут затруднения, звони Поликарпову. У меня сегодня комиссия после обеда, ты знаешь. Вечером присоединюсь.
Егорова ушла. Хотя Корнев и не выказал своего беспокойства при зоотехнике, в действительности он был не на шутку встревожен. Понятно, что ночная кутерьма и пожар должны были сказаться на Рони. Хорошо еще, что тот повел себя сравнительно смирно, не пытался биться о металлический барьер, не вставал на дыбы. Но теперь Рони догнала реакция, и не было определенности, как он ее перенесет. Хуже того, скоро прибудет комиссия из ФАНО, и впечатление, надо думать, станция произведет неизгладимое. Беда не приходит одна!
