Я мог одним движением выбить у него из руки этот кукольный меч. Но знал: на нас из щелей и темных закоулков смотрят люди. Те, кто еще не решил, стоит ли верить Урсусу, тому, кто когда-то был их вождем, а потом исчез, оставив в чужом городе на смерть.
— Я не бросал вас! — вскрикнул я. — Не нарушал клятв, данных перед советом старейшин. Я умер за вас. И воскрес, потому что не мог видеть с небес, как страдают мои деланханы!
Я разорвал рубаху, показывая гладкие мышцы без шрамов, без малейших следов ран.
— Я был взят в иной мир. Боги излечили мои раны и дали место у вышнего престола, но я вернулся. Снова вернулся в мир боли и страдания. Вернулся, потому что я — ваш вождь!
Мальчик начал медленно опускать свой меч. Я выбил железку из его рук и обнял парнишку, едва не плача. Я вернулся. И тут, пропев, там, где он стоял» мелькнула стрела. Я прижал мальчишку к доскам помоста, оглянулся, ища, откуда стреляли.
— Знал, что ты упертый как не знаю что. Не знал» что ты такой отменный лжец.
Герад захохотал, спрыгивая с коня и обнажая меч. Несколько горцев последовали за ним, а остальные остались в седлах^ направив на меня арбалеты.
— Он не лжет! — выкрикнул Батхал, выходя на свет.
Видимо, он таился вместе с остальными в какой-нибудь темной щели, а теперь, шатаясь, вышел на площадь. Я застонал, когда увидел его. На младшем братишке не было живого места. Безразлично, люди Ророха, Герада ли рубили его, словно мясники свиную тушу, но Батхал еще жил и неведомым чудом держался на ногах.
— Урсус не лжет, — повторил он тихо, но голос его был слышен всюду. — Я сам убил его…
Батхал умолк и рухнул как подкошенный.
Я спихнул мальчишку-разведчика на другую от помоста сторону, а сам спрыгнул к названному брату. Я забыл об арбалетах, направленных на меня, и о мече Герада, в любое мгновение способного развалить меня пополам. Я опустился на колени, приподнял голову Батхала, прижал к себе. У меня были друзья, но никогда не было младшего брата. По крайней мере, там, на Земле.
— Встанешь, нет? Нет, не встанешь! — проговорил Герад в своей манере. — Хрен с тобой, умирай на коленях.
Воздух, рассекаемый занесенным мечом, взвизгнул надо мною. Я ждал последнего удара, но… не дождался.
— Бей горцев! — прозвучало над площадью. И в воздухе мгновенно стало тесно от стрел.
Яростно зарычал Герад. Закричали горцы. Заржали кони, тесня друг друга на маленьком пятачке у помоста. Я поднялся, и вовремя. На площади Царила суматоха боя. Уцелевшие деланханы вперемешку с крайхенцами бросились на воинов Герада со всех сторон. Горцам приходилось худо. Они попали в ловушку. Они были слишком уверены в своем превосходстве, и не учли одного, что деланханы и крайхенцы могут объединиться против общего врага.
Мне не дали добраться до Герада. Быстро, и явно с умыслом оттеснили в ближайший проулок. Меня берегли. Я рванулся было обратно, но сильные и нежные руки обвили мою шею.
— Миранда?
— Урсус!
Я сразу забыл обо всем, что нас разлучило. Она была рядом. Она была жива.
— Здесь опасно оставаться, — проговорил я. — Спрячься! Немедленно!
Она рассмеялась. И в это мгновение я понял, что она одета как воин. И что она вся в крови… В крови врагов?
— Если вождь далеко, а его младший брат убит, предводителем воинов да станет жена вождя, — произнесла Миранда древнюю заповедь.
— Но как, Миранда… как тебе удалось… Деланханы и крайхенцы… — Мне не хватало слов.
— Ты забыл, что мы в давнем родстве, — ответила она.
— Но… Ророх, он же приказал истребить деланханов?
— Ророх самозванец, — отрезала Миранда. — Все в Рорх-Крайхене знали это, но мало кто верил, пока он не приказал напасть на твой народ, Урсус.
Я пожал плечами. Усмехнулся криво. Сказал:
— Ророх не больше самозванец, чем я…
— Ты один из нас, — откликнулась она. — И ты доказал это…
— Прости, вождь! — крикнул кто-то. Я обернулся. В полумраке проулка, где верхние этажи домов почти смыкались над головой, трудно было разобрать, кто именно из воинов стоит передо мною.
— Говори! — приказал я.
— Мы победили, Урсус, — тяжело дыша, произнес он. — Горцы сдались…
— А Герад?! Герад тоже сдался?
Он замолчал. Да я и не ждал ответа. Герад не мог сдаться.
