Выражением этого кризиса является вся деятельность Петра I, прославленного русскими интеллигентами-историками — «великим реформатором». На самом деле. Петр I осуществил не великие реформы, а великую революцию во всех областях жизни.
Петр I уничтожает патриаршество и сам становится главой Православной Церкви, которой управляет через созданную им особую канцелярию. Самодержавие — самобытную русскую форму монархической власти он заменяет европейским абсолютизмом. Он безжалостно выкорчевывает все основы самобытной русской культуры и русского быта.
В результате революционной деятельности Петра, в России возникает обширный слой людей, оторвавшихся от русской самобытной культуры и так же, как Петр Первый считающих, что русский народ не является носителем самобытной культуры, а что его удел подражать во всем европейской культуре.
«Для нас важно, — пишет В. Ключевский, — в какое отношение к действительности ставили русского человека заграничные идеи. Между первой и последней не было ничего общего! Русская действительность создавалась без всякой связи с действительностью Западной Европы.
Русские народные понятия текли не из тех источников, из которых вытекли идеи французской просветительной литературы. Русский образованный человек вращался в русской действительности, на его плечах тяготели факты русского прошлого, от которого он никуда уйти не мог, ибо эти факты находились в нем самом, а ум его наполнен был содержанием совсем другого происхождения, совсем другого мира.
Это очень неестественное положение. Обыкновенно общество и отдельные лица, вращаясь среди внешних явлений и отношений, для оценки их имеют и свои понятия и чувства. Но эти понятия и чувства родственны по происхождению с окружающими явлениями и отношениями. Это просто осадок житейских наблюдений. Значит, в каждом правильно сложившемся миросозерцании факты и идеи должны иметь одно происхождение, и только при таком родстве могут помогать друг другу, — ибо факты умеряют идеи, а идеи регулируют факты. Русский образованный ум в XVIII в. стал в трагикомическое положение: он знал факты одной действительности, а питался идеями другой. Начала у него не сходились и не могли сойтись с концами. Вот когда зародилась умственная болезнь, которая потом тяготела над всеми нисходящими поколениями, если мы только не признаемся, что она тяготеет над нами и по сие время. Наши общие идеи не имеют ничего общего с нашими наблюдениями — и мы плохо знаем русские факты и очень хорошо не русские идеи».
Вот именно потому, что общие идеи русских историков не имели ничего общего с фактами русской истории, мы до сих пор очень «плохо знаем русские факты и очень хорошо не русские идеи».
А противоречили фактам наши историки западнического толка потому, что они все время выполняли политический заказ русской революционной и «прогрессивной» интеллигенции и доказывали во что бы то ни стало, что Московская Русь во всех отношениях на краю бездны и что ее спас своими «гениальными реформами» сын Тишайшего царя — Петр I.
Все наши крупные историки были принуждены писать свои «очерки» и «курсы» в угодном для нашей западнической интеллигенции духе. А интеллигенции этой они боялись больше чем казенной цензуры.
Быть или не быть историку почитаемым и уважаемым профессором это всецело зависело от того, какую оценку его курс истории получит в кругах западнической интеллигенции, желавшей завершить начатое Петром I.
Разгромленная Петром и его преемниками русская православная церковь не смогла вернуть свою роль духовной водительницы нации.
Национально мыслящие люди были надолго устранены Петром I и его преемниками, так же, как и духовенство, от активного участия в разработке русского национального миросозерцания. Разгул западнических идей среди высших классов России, после совершенной Петром I революции, не мог не оказать своего влияния и на носителей монархической власти. Удивляться этому не приходится. Ведь идеологическая концепция самодержавия, выкованная Московской Русью, Петром I была заменена европейской идеологией абсолютизма.
Только в лице Павла I, вместо дворянских царей, на троне впервые, после Петра I, появляется снова общенародный царь. Ключевский указывал, что если собрать все анекдоты о Павле I, выдуманные его врагами, то «подумаешь, что все это какая-то пестрая и довольно бессвязная сказка: между тем, в основе правительственной политики (Имп. Павла), внешней и внутренней, лежали серьезные помыслы и начала, заслуживающие наше полное сочувствие».
