Яркая вспышка, дошедшая до сознания. Озаряющая, обжигающая, ослепляющая даже с закрытыми глазами, и по ощущениям, очень нужная.
А потом закричали ведьмы. Их голоса слились в один пронзительный, горький и страшный крик, от которого захотелось сбежать куда-нибудь подальше. Они даже не пытались сыпать проклятиями, просто вопили в страхе. Бежать, я думаю, тоже не пытались. Понимали, что бесполезно, и что пришел час расплаты.
И все это звезда делала, молча, не произнеся ни слова. Я бы так никогда и ни за что не смогла.
— Что будет с Тезуэлем? — спросил Лир. — Я хотел с ним поквитаться.
Крик главы Совета магов не дал мне ответить. Вот он проклятиями сыпал, ругался и даже пытался сбежать, но Аранатариэль не дала.
— Он чувствует боль всех своих жертв, — ответила я спокойно, ни капельки не сожалея, что он мучается.
Крик смолк через несколько минут, очередная яркая вспышка обожгла ресницы. Стало жарко, душно и тяжело дышать, как перед грозой, а потом огонь исчез, и мы с Лиром одновременно открыли глаза и посмотрели друг на друга.
— Поднимайтесь, — раздался спокойный голос Аранатариэль вдалеке.
— Это она не нам, — сказал Лир, поглаживая меня по щеке.
— Ари, Лир, — крик Даринель, Силадерь, Эридейле, Сирина, Глина, Тира, Рокота, Грома, Молнии, Алоны и моего дяди и дяди Лира, отца слились в один.
Мы с Лиром резко выдохнули и рассмеялись, несмотря на то, что раны, нанесенные магом, заставляли нас почти терять сознание. Вот за то, что мы слышали это обеспокоенные, взволнованные голоса, можно было отдать все на свете, и ни о чем потом не жалеть.
— Кажется, нам нужна ваша помощь, — прошептала я дриаде, оказавшейся первой возле нас, и проваливаясь в никуда. Как же надоело постоянно терять сознание. Зато тихо, — ехидно заметил внутренний голос, когда силы окончательно покинули меня.
Правда, через пару минут меня привели в чувство.
— Ари, Лир, что с вами случилось? Лучик показал такие ужасные вещи, — пролепетал Тир, наклоняясь к моей ране на плече.
— Сначала ребро, — сказал Лир спокойно.
— У тебя сломано ребро? — прошипел Рокот совсем рядом.
— У нас сломано, — возразил Лир.
Я сил что-то сказать, не нашла. Тир приложил руки к моей груди, и я почувствовала тепло, исходящее от его руки.
Даринель занялась плечом, отец опустил руки мне на лоб, шепча заклинание, уменьшающее боль. Эридейле, Силадерь и Сирин занялись Лиром.
А вокруг в это время бегали и суетились гномы, эльфы, русалы, драконы, и откуда не возьмись, появились горожане. Я краем глаза заметила, как Аранатариэль стоит возле заснеженных кустов, смотря куда-то впереди себя. Мгновение — и к ней, вынырнув из толпы, бросился лорд Арасамин. Утопая в снегу, он встал на колени, сжал подол ее платья дрожащими руками, прошептал ее имя, и стал покрывать руки звезды поцелуями. При этом он ей умудрялся что-то шептать одними губами.
Глаза Аранатариэль сверкнули, а потом, спустя мгновение, из них хлынули слезы, лорд Арасамин увидел это, и зарылся лицом в ее платье, прижимая к себе так сильно, что она чуть не упала.
Лир, увидев, что я смотрю не на него, а в сторону, повернулся и увидел, как его дядя нежно и медленно целует раскрытые ладони Аранатариэль, даже не пытаясь вытереть слезы, бегущие из глаз.
— Что там такого интересного увидели? — спросил Тир, обернулся и замер с открытым ртом.
Остальные тоже оглянулись, как раз в тот самый момент, когда лорд Арасамин вставал с колен, а Аранатариэль протягивала к нему руки. Парочка поцеловалась в губы. Нежно так, трогательно, что мне захотелось плакать, а потом обнялись и исчезли в неяркой вспышке, телепортировав.
И как такая вот могла воевать и убивать? С трудом верилось, что она остановила войну.
— Ты остановила, Ари, — сказал Лир устало.
Для того чтобы прийти в себя всем разом и начать обсуждать произошедшее, понадобилось минут пять.
— Я?
— Сдается мне, что ты тут сыграла не последнюю роль, — сказал Лир, поглаживая меня холодными от снега пальцами по щеке.
У меня не было сил, чтобы даже ответить ему, так я устала. И хотелось спать. Очень.
— И самое паршивое, что единственные свидетели того, что здесь было, придут в себя не скоро, — съехидничал Рокот, — а нам тут умирай от любопытства.
