Наконец взгляд его случайно упал на соседний стул. Заметил! — с обычным ликованием в душе, всегда предшествующим очередному розыгрышу, подумала Адель.
Несколько секунд на его лице читалась борьба: он явно пытался понять или вспомнить, куда положил камеру. Наконец он поднял на Адель вопрошающий взгляд, она участливо вскинула брови, как бы спрашивая, что случилось.
— Я ничего не понимаю. Только что тут была моя камера.
— Камера? Какая камера?
— Ну, обычная камера. — Он начал заметно волноваться. — Обыкновенная камера, наверно вы когда-нибудь видели такие. Видео- и фотокамера.
— Да, конечно, видела такие.
— Я выходил сейчас, а вы… Вы не брали ее?.. — Он смутился. — Впрочем, что я такое говорю. Вы не видели, кто ее…
Он совсем смутился и разволновался.
— Я же сказала вам, — начала нежным голосом Адель, — что мне позвонили и я тоже была вынуждена уйти из-за столика.
— Значит, вас не было?
— А вы думаете, что ее…
— Я еще пока ничего не думаю.
— Боже мой! Вот это да! Неужели ее украли?
— Надеюсь, что нет, — сжав зубы, ответил он, хотя было понятно, что именно этого он и боится.
— Ах, какой ужас! Она, наверное, дорогая? — прижав ладони к щекам, сокрушалась Адель.
— Не помню. Кажется, да. Но дело не в этом. Просто на ней находилось несколько бесценных сюжетов, которые мы с друзьями сняли перед моим отъездом, я хотел их показать… Да и вообще — жалко потерять такую вещь!
— Как я вас понимаю! Ах как я вам сочувствую! Но… думаю, что смогу утешить вас тем же — вернется ваша камера!
— Что?
Адель улыбалась обезоруживающей улыбкой.
— Что вы так волнуетесь? Вернется. Наверное, какое-нибудь недоразумение.
— Да вы о чем таком говорите?! Какое тут может быть недоразумение?
— Ну… я не знаю. Какое-нибудь. Недоразумение оно и есть недоразумение.
— Да при чем тут недоразумение? Надо позвать полицейского.
— Того самого? — испугалась Адель.
— Не знаю, мне все равно какого.
— Вы думаете, он поможет?
— Не знаю, надо попробовать. — Парень встал из-за стола.
— Ну вот. А говорили, что мое шоу превосходит… что-то превосходит, в общем.
— Девушка, но это же разные вещи. Ваш багаж не потерян, а моя камера, возможно, украдена.
— А вы точно ее…
— Точно! Никуда я ее не девал. Я, еще когда уходил из-за столика, хотел попросить вас присмотреть за вещами, а потом решил, что с ними и так ничего не случится.
— Ну вот. Примите мои соболезнования. Ничего. Вернется ваша камера. Не сегодня, так завтра.
— Да как вы можете такое говорить!
— А что? У меня такое не раз случалось. — Она в точности повторяла его слова.
— Вас обворовывали?
— Нет, меня разыгрывали.
— Не понял?
Адель рассмеялась и полезла было в свою сумку, чтобы отдать ему камеру и выступить с назидательной речью о том, что не надо преуменьшать чужие проблемы, чтобы самому не оказаться в похожем положении, но…
В этот момент мальчонка-бармен, который все время усердно делал вид, что ничего не понимает на неродном языке, неожиданно подошел к ним и, ткнув пальцем в Адель, отчетливо произнес:
— Это она вас обокрала. Я видел. Камера лежит у нее в сумке.
Удивленная его познаниями в английском языке, Адель резко повернулась к нему.
— А тебе какое дело?
Парень, у которого пропала камера, опешил, сделав шаг назад от нее.
— Вы?
— Нет.
— А кто же?
— Да.
— Но как вы могли?
— Э-э-э… — Адель достала камеру из сумки и протянула ему. — Я хотела вас разыграть, и только. Я хотела, чтобы вы поняли, что не всегда чужие проблемы…
— Вы стащили у меня камеру? — Он продолжал во все глаза смотреть на нее с таким неподдельным ужасом и разочарованием, словно Адель нарекла себя Девой Марией, а потом совершила грехопадение.
Она нахально подбоченилась.
— Ну я. А что такого?
Он брезгливо взял камеру двумя пальцами, как будто мог испачкаться, и положил себе в сумку. Губы его изогнулись в презрительной улыбке.
— Н-да… никогда не знаешь, какой сюрприз готовит тебе судьба.
— Ну не расстраивайтесь. Потеря вещей — не самая большая потеря в жизни, поверьте мне. Вы сами так говорили.
Он продолжал смотреть на нее с презрением.
— Вы что, профессиональная воровка?
— Ну, знаете!
— Но мне только это остается думать.
