§ 1. Южная и Западная Русь после ухода монголов
Как только Даниилу, отсиживавшемуся в труднопроходимой Мазовии, доложили, что монгольские войска оставили Южную Русь, он попытался вернуться в свое княжество. Однако оказалось, что такового более не существует. Уже в первый на пути город Дорогичин его не пустили. Засевший там «держатель», не названный в летописи по имени, объявил о своей независимости. Более того, двигавшемуся с малой дружиной Даниилу пришлось смиренно принять этот факт. Позднее он накажет сепаратиста и жестоко расправится с поддержавшими его горожанами, но пока приходилось терпеть.
Миновав Дорогичин, Даниил и его брат подошли к Берестью. Далее их подстерегали очередные неожиданности. Они встретили разоренную землю и сожженные поселения, горами трупов были завалены храмы Владимира Волынского, в государстве царил административный хаос. Местное боярство захватывало оставшиеся бесхозными земли и демонстрировало в них полное самоуправство. В Галиче «вокняжился» некий Доброслав Судеич, «попов внук», который пытался распространить свою власть и на Понизье, а Перемышльскую «горную страну» прибрал к своим рукам боярин Григорий Васильевич:
«…бояре же Галичьстии Данила княземь собе называху, а саме всю землю держаху; Доброслав же вокняжилъся бе и Судьичь, поповъ внук, и грабяше всю землю, и въшедъ во Бакоту все Понизье прия, безъ княжа повеления; Григорьи же Васильевичь собе горную страну Перемышльскую мышляше одержати. И бысть мятежь великъ в земле и грабежь от нихъ»[578].
На словах верховным сюзереном пока признавался Даниил, от которого совершенно недвусмысленно требовали признания за боярами новых приобретений. При этом намекали, что на Галич есть и другие претенденты, такие как черниговские Ольговичи, которые вернулись из Польши вслед за Романовичами.
Волынским князьям требовалось время, чтобы собрать войска и силой утвердить свое превосходство. Однако теперь, после монгольского погрома, это сделать было очень и очень сложно. Даниилу приходилось лавировать. Он послал к Доброславу для переговоров «столника своего» Якова, который должен был договориться с галицким «держателем» полюбовно: Доброслав принимал Галич в лен из рук Даниила, но тот возвращал князю его доходы от продажи Коломыйской соли (верховья р. Прут). Договоренность практически была достигнута, но в последний момент выяснилось, что Доброслав уже самовольно распорядился Коломыей — отдал ее в держание (от своего имени) неким Лазорю Домажирцу и Ивору Молибожичу, которые «кланялись» ему как своему господину. На возмущенный вопрос Якова: «Как ты можешь без княжьего повеления раздавать волости, которыми повелевает только князь, выдавая их своим дворянам?!» («Како можеши бес повеления княжа отдати ю сима, яко величин князи держать сию Коломыю на роздавание оружьникомъ [т. е. служилым дворянам]»), — Доброслав только рассмеялся («он же усмеявься»)[579]. Вернувшись, Яков все рассказал Даниилу, но тот ничего поделать не мог, он выжидал. Как писал М. С. Грушевский, «Данило чув ще себе не досить сильним, аби взяти за роги сю боярську олїгархію»[580]. Вскоре ему подвернулся случай продемонстрировать свои властные полномочия.
Судя по всему, галицкие бояре не смогли самостоятельно повластвовать и более года. Уже зимой 1241–1242 гг. между новоявленными владетелями соседних областей, Галича и Перемышля, разгорелся конфликт, разрешать который они направились, как то и велит феодальное право, к своему сюзерену — Даниилу. Князь посмотрел на заносчивых подданных и, посоветовавшись с братом, арестовал их, восстановив прежнюю вертикаль власти[581].
* * *
Не всем жителям Галиции понравились эти действия Романовичей. Начали зреть заговоры, традиция которых вполне утвердилась за последнее десятилетие: появились желающие пригласить на княжение черниговскую династию. Ольговичи этому только способствовали.
