* * *
Никита думал бежать в Муром, а вышло иначе. В тревогах последних дней перед побегом из Киева забыл он совет Живорода: накладывать мазь на раны трижды в день, мало того, оставил горшочек дома. Юность легкомысленна, думалось, что он, молодой и сильный, болезнь без снадобий одолеет. Не одолел. В ночь накануне отплытия на ладье Гилли жар охватил тело, плечо вновь опухло. Утром стало хуже. А ведь волхв предупреждал! Не внял Никита мудрым словам старшего, за то и расплачивался. Варяг Гилли видел – юноше худо, надеялся, что передаст больного в руки Витима, а уж родственник сможет о нем позаботиться, однако у острова никого не оказалось. Прождали до полудня, Витим не появился, тогда Гилли и принял решение – взять Никиту с собой. Сам же и лечил его, благо годы воинской службы научили многому. После порогов, у Хортича, по-иному острова Святого Георгия, Никите стало легче, и Гилли сообщил ему о своем решении. Юношу такой поворот в его жизни не испугал, наоборот, он возрадовался тому, что сможет пройти путем отца. После Хортича пошли плавни, Днепр ширился, вода теснила земную твердь, раздвигала берега, образуя множественные разливы, озера и острова, поросшие камышом, кустарником, деревьями. Дальше река текла половецкой степью, но самих кочевников не встретили, а вскоре ладьи вышли на простор Русского моря. Ветер, в угоду путникам, был попутным, суда скользили по водной глади, с каждым мигом приближали сына Мечеслава к новой жизни. Теперь Никита и Гилли могли подолгу разговаривать. Рыжеволосый варяг рассказывал:
– Я покинул дом и отправился в Царьград за год до смерти твоего отца Мечеслава. Это был хороший человек и славный воин. Я недолго гостил у него в Киеве. Он рассказал мне о моем дяде Орме, о своих соратниках: Рагнаре, Сахамане, Стефане, Торопше, о базилевсе Василии, о службе в Греции, дал много полезных советов. Тогда же он поведал мне, что имеет в Греческом государстве сына с именем Дементий. Знал ли ты об этом?
– Знал, – ответствовал Никита. Когда ему исполнилось двенадцать лет, матушка поведала, что до нее у отца была женщина, которая родила ему сына, а вскорости умерла сама. Отец вынужден был вернуться, оставив во владениях базилевса чадо, по которому тосковал до самой смерти.
– Это хорошо, значит, вместе будем искать твоего брата. Прежде вести о нем привозил из Греции в Киев купец Рулав, тот самый, на ладье которого я много лет назад покинул родной дом и отправился в Царьград. Это было его последнее плавание. В Новгороде он тяжело заболел и вскоре отправился к предкам. Его похоронили неподалеку от Смоленска. Смерть Рулава опечалила твоего отца. Вскорости он попросил меня узнать о судьбе сына и назвал имена двух сотоварищей, которые оставались в Ромейском государстве, однако к тому времени, когда я оказался во владениях базилевса, их уже не было в живых. Тогда я вспомнил, как твой отец говорил, что в Царьграде должен жить человек по имени Прокопий Кратос, и он может помочь, если назвать ему имя Рагнар. Мечеслав поведал, что Рагнар, соратник его и моего дяди Орма, спас этому греку жизнь. По прибытии в Царьград я стал искать Прокопия. Оказалось, что это знатный человек, но в ту пору его в городе не оказалось, он был отправлен на службу в Мелитену, один из городов Ромейского государства. Мне удалось встретиться с ним только через два года, и он согласился посодействовать. С той поры я его не видел. По приезде мы навестим дом Кратоса, кто знает, может, он отыскал твоего брата. Даст бог, когда-нибудь и ты сможешь показать Дементию Киев.
– Хорошо бы. Только хочу спросить, что я буду делать в Царьграде?
– Ждать. Пристрою тебя на проживание к знакомому новгородскому купцу, а тот при первой возможности доставит тебя на Русь, туда, где безопасней: в Новгород или Муром.
– Безопасней ли? К тому времени Святополк может всю Русь охапить. Думаю я подобно своему отцу и тебе послужить базилевсу. Того с малых лет желал, слушая рассказы матери и отцова друга Торопши о деяниях славной русской дружины в государстве Греческом. Батюшка, почитай, десять лет Царьграду служил, ужель я не смогу?
