Ну а потом Константин Александрович всей мощью своих знаний и теорий обрушивается на роман-эссе В. А. Чивилихина «Память», в котором собраны очень интересные наблюдения и факты из истории монгольского нашествия, но которые явно не вписываются в концепцию писателя-интернационалиста. «Примером подобной, очень оригинальной разновидности фантомных ощущений является роман-эссе Чивилихина «Память». Т. е. при полном отсутствии какого-либо халха-монгольского завоевания уважаемому автору кажется, что оно все-таки было, и было ужасным. Роман-эссе произвел, да и до сих пор производит на некоторых граждан совершенно неизгладимое впечатление, да такое, что они посчитали его научным трудом и практически историческим первоисточником». Не спорю, труд Чивилихина действительно оставляет очень сильное впечатление, не чета некоторым произведениям, хотя есть в нем некоторые нестыковки и откровенные натяжки. Но главная его ценность заключается в том, что автор лично прошел по многим местам, связанным с нашествием, общался с археологами и краеведами, а потом все это изложил на страницах своей книги. На мой взгляд, чтобы лучше понять то, о чем пишешь, просто необходимо побывать в тех местах, где происходили описываемые события, посмотреть на то, что осталось от той героической и страшной эпохи, поговорить с людьми, которые расскажут тебе местные легенды и предания. Невозможно быть во Владимире и не зайти в Успенский собор, где 7 февраля 1238 года в огне и дыму погибла семья великого князя Георгия — жена, снохи, внуки… Все они там и похоронены, как и епископ Владимирский Митрофан, который до последнего оставался со своей паствой, ободряя и утешая ее, хотя, по версии Константина Александровича, должен был в это время распивать с Батыем меды, поскольку был представителем той самой церкви, которая позвала этого варвара на Русь. Владимир Алексеевич Чивилихин проделал колоссальный объем работы, посетив Козельск и досконально исследовав то, что осталось от некогда грозной крепости, пройдя Селигерским путем, которым шла орда, а также собрав массу интересной и полезной информации о некоторых других аспектах вторжения. Ну а что касается того, что некоторые посчитали его первоисточником, как об этом говорит К. А. Пензев, то это в большей степени относится к «новооткрывателям», которые ссылаются на Л. А. Гумилева как на исторический источник, не задаваясь вопросом — а откуда он сам эту информацию взял? Только вот не приводит Лев Николаевич таких данных, а потому приходится думать, что взял он их из своей головы, а сама концепция «евразийства», которую он проповедовал, не имеет ничего общего с историей Руси. «О евразийстве говорят как о «третьем пути» между капитализмом и социализмом. Евразийцы считают колыбелью, из которой выросла Российская империя, а следовательно, и СССР, не Киевскую Русь, а империю Чингисхана. «Монголы формировали историческую задачу Евразии, положив начало ее политическому единству и основам ее политического строя». Увлечение монголами незаметно перерастает в преклонение перед ними, и евразийцы начинают говорить о том, что с помощью монголов Россия сохранила православие, а монгольское иго сыграло положительную и решающую роль в развитии русской государственности. Завоевание Руси было якобы прогрессивным явлением, поскольку монголы дали Руси хорошее законодательство, внесли большой вклад в развитие русского военного искусства. Как-то забывается грабительский характер походов монголов и, напротив, доказывается, что именно тюрки и монголы, а не западноевропейцы были искренними друзьями и союзниками русских, а сами русские оказываются близким монголам «туранским народом»…
…как-то не хочется считать Л. Н. Гумилева ни серьезным ученым, ни патриотом. Перед нами чистейшей воды фальсификация, написанная с позиций какого угодно народа, только не русского. Вряд ли можно назвать евразийство серьезной идеологической базой для восстановления России и воссоздания СССР. Нельзя восхищаться геноцидом собственного народа и искать в нем основу для его возрождения»
