— Лежать! — рявкнул Хокмун, и звери лениво выполнили приказ. Подойдя к одной из кошек, герцог Кельнский положил ладонь на толстую шею и почувствовал, как под густой, жесткой шерстью перекатываются твердые как сталь мускулы. Кошки были ростом с коня, но весили намного больше и, судя по всему, обладали чудовищной силой. Очевидно, эту породу вывели не для того, чтобы возить колесницы.
— Разверните повозку, — велел Хокмун спутникам, — и запрягите в нее этих тварей.
Д'Аверк и Оладан выкатили колесницу на середину зала. Она была сделана из черной меди и зеленого золота и выглядела очень древней. Только упряжь была сравнительно новой. Ягуары-мутанты ворчали, когда люди слишком туго затягивали ремни на их мордах и плечах.
Когда все было готово, Хокмун велел Исольде садиться в колесницу.
— Дождемся возвращения Рыцаря, — сказал он, — и отправимся в путь.
— А куда он пошел? — поинтересовался д’Аверк.
— За моими вещами.
Д’Аверк пожал плечами и опустил на лицо огромную маску.
— Боюсь, ждать придется долго. А я, признаюсь, буду очень рад, когда этот замок останется далеко позади. Здесь пахнет смертью и злом.
Оладан показал вверх, доставая меч.
— Вот откуда идет этот запах, д'Аверк.
Наверху стояли шесть или семь воинов из Ордена Ласки. Казалось, их длинномордые маски дрожат от нетерпения, охватившего кровожадных гранбретанцев при виде новых жертв.
— Живо в колесницу! — приказал Хокмун, как только Ласки двинулись по скату вниз.
На колеснице было сиденье для кучера, а рядом лежал кнут с длинным кнутовищем.
Вскочив на сиденье, Хокмун схватил кнут и щелкнул им над головами животных.
— Вставайте, красотки! Ну, живо!
Кошки медленно поднялись на лапы.
— А ну, пошли! Вперед, вперед!
Колесница рванулась и, кренясь, понеслась вверх по скату. Ласки завопили от ужаса и бросились врассыпную. Кому-то из них удалось спрыгнуть со ската, но большинство нашло свою смерть под могучими когтистыми лапами и железными ободами колес.
Необыкновенная колесница выехала в серый свет дня и врезалась в толпу Ласок, собравшуюся у люка.
— Где Рыцарь? — закричал Хокмун, перекрывая вой охваченных ужасом гранбретанцев. — Где мой конь?
Но ни Рыцаря, ни своего коня Хокмун не увидел.
Воины Темной Империи опомнились и бросились на колесницу с обнаженными мечами. Хокмун стал хлестать их кнутом, а Оладан и д'Аверк — рубить мечами.
— К воротам, герцог! — закричал д'Аверк. — Быстрей! Они нас вот-вот одолеют!
— Где Рыцарь? — озираясь вокруг, повторил Хокмун.
— Снаружи, где же еще?! — в отчаянии крикнул д'Аверк. — Герцог Дориан, не теряйте времени, не то мы погибнем!
В этот миг Хокмун увидел вдали своего коня. Седельных сумок на нем не было, и куда они пропали, можно было только догадываться.
— Где Рыцарь? — снова закричал охваченный паникой герцог. — Надо его найти! Мне нужны сумки! В них спасение Камарга!
Оладан схватил его за плечи и настойчиво произнес:
— Зато нас ничто не спасет, если мы сейчас же не уедем отсюда. Подумайте об Исольде, герцог Дориан!
Хокмун словно обезумел от отчаяния, но постепенно слова Оладана дошли до его сознания. Громко закричав, герцог Кельнский обрушил кнут на спины животных. Колесница вылетела за ворота, прогромыхала по мосту и помчалась вдоль берега. Звери Безумного Бога неслись, словно за ними гнались все орды Гранбретании.
Потом кошки свернули и, словно ураган, понесли колесницу прочь от замка и озера, окутанного туманом, прочь от деревни с ее лачугами и трупами, к подножию холмов, по разбухшей от дождя дороге между мрачными обрывами, и дальше — по широкой равнине. Там дорога обрывалась, но бег ягуаров-мутантов не замедлился.
— Если я и могу на что-нибудь пожаловаться, — заметил д'Аверк, вцепившийся в борт колесницы, — то лишь на слишком быструю езду.
Оладан попытался ухмыльнуться, но ухмылки не вышло — слишком уж сильно их трясло. Скорчившись, зверочеловек сидел на дне колесницы и придерживал Исольду, когда повозка подскакивала на ухабах.
Хокмун промолчал. Бледный от гнева, он крепко сжимал поводья. Он был уверен, что человек, которого он считал своим главным союзником, человек, казавшийся воплощением честности, обвел его вокруг пальца.
