Хокмун отрицательно покачал головой.
— Я плохо знаю, что творится в мире. Но я верю тебе. В обычаях гранбретанцев сначала покупать за золото, а потом отбирать силой.
Салим кивнул.
— И мне так кажется. Думаете, северные волки точат зубы, чтобы напасть на Туркию?
— Не только на Туркию — на весь мир. Даже на Амарик. Они мечтают покорить даже те страны, которые существуют разве что в сказках. Они хотят завоевать Коммуназию — хотя эту страну надо еще найти. Аравию и Восток они считают всего-навсего плацдармом.
— Но где они возьмут столько сил? — удивился Салим.
— Сил у них достаточно, — уверенно ответил Хокмун. — Кроме того, они безумны — а безумие делает их свирепыми, коварными и изобретательными. Я бывал в Лондре — столице Гранбретании. Ее архитектура напоминает дурной сон. Я видел Короля-Императора в Тронной Сфере с белой как молоко жидкостью. Это дряхлый старик со звонким голосом юноши. Я видел лаборатории ученых-чародеев, подаривших ему бессмертие. Этим лабораториям нет числа, в них полным-полно необыкновенных машин. Сами ученые не знают всего, на что способны их машины. Я беседовал кое с кем из знати, и я знаю их желания — тебе, человеку со здоровым рассудком, даже не вообразить, насколько они безумны. В них не осталось почти ничего человеческого, они равнодушны друг к другу и уж тем более к тем, кого считают «низшей расой» — то есть ко всем негранбретанцам. Они завоевывают страну за страной, оставляя на своем пути распятия с трупами мужчин, женщин, детей и даже животных…
— Полно, герцог Дориан! Вы преувеличиваете.
Пристально посмотрев Салиму в глаза, Хокмун медленно, с нажимом произнес:
— Ошибаешься, торговец. Невозможно преувеличить зло, творимое гранбретанцами.
Салим содрогнулся.
— Я… Я вам верю, — пробормотал он, помрачнев. — Правда, верить не хочется. Как же нашей маленькой Туркии устоять против таких жестоких и могучих завоевателей?
Хокмун тяжело вздохнул.
— Я могу посоветовать только одно: не продавайтесь гранбретанцам, не пускайте их на вашу землю. Но убеждать вас в этом — напрасная трата слов. Люди алчны и не видят истины за блеском золота. Сопротивляйтесь — вот что я бы вам посоветовал. Встречайте беду, как подобает людям чести — отважным, гордым и мудрым людям. Но и это не выход — тех, кто бросает вызов Темной Империи, ждут пытки и казни. Их жены на глазах у них будут изнасилованы и растерзаны, а дети брошены в пламя, которое охватит целые города… Но вас ждет та же судьба, если вы не решитесь взять в руки оружие. Или хуже того — судьба рабов, готовых на любую подлость, лишь бы спасти свою шкуру. Я говорил о чести, и честь запрещает мне красивыми речами вдохновлять вас на благородную битву и геройскую смерть. Я ненавижу гранбретанцев и мечтаю всех их уничтожить; у меня есть могущественные союзники и удача, но все же я чувствую, что рано или поздно Король Хаон мне отомстит. Тем, у кого есть мужество и кто готов бороться, я бы посоветовал действовать хитростью. Хитрость, мой друг, — это единственное наше оружие.
— То есть, делать вид, что ты на их стороне? — задумчиво спросил Салим.
— Да. Я поступил так и, как видишь, жив и пока на свободе.
— Я запомню ваши слова, герцог.
— Запомни еще вот что: решив сделать вид, что заключил сделку с совестью, ты уже заключил эту сделку. Нередко ложь становится правдой задолго до того, как ты это осознал.
Салим пригладил бороду.
— Я понял. — Он окинул взглядом комнату, освещенную факелами. Казалось, тени в углах таят опасность. — Хотелось бы знать, когда придет наша очередь… Ведь под ними, почитай, вся Европа…
— Ты слышал что-нибудь о провинции Камарг?
— Камарг? Да, слышал. Страна рогатых оборотней и могучих полулюдей, которая не поддается Темной Империи. Ее властелин — Медный Граф, металлический великан…
Хокмун улыбнулся.
— Почти все, что ты говоришь, — вымысел. Граф Брасс — человек из плоти и крови, а чудовищ в Камарге совсем немного. Правда, там есть болотные быки и рогатые лошади. А больше ты ничего не знаешь? Живы ли граф Брасс, его дочь Исольда и его помощник фон Виллах?
— Говорят, граф и фон Виллах погибли. О девушке я ничего не слыхал, но Камарг вроде бы устоял.
