Заметив состояние герцога, граф счел нужным предупредить его:
— Будь осторожен, Дориан Хокмун. Не позволяй ненависти затмить рассудок, как это произошло с Мелиадусом.
Хокмун смотрел прямо перед собой и ничего не ответил.
Тем временем герольд поднес мегафон ко рту.
— Я говорю от имени барона Мелиадуса, магистра Ордена Волка, Главнокомандующего армиями нашего великого Короля Хаона, правителя Гранбретании и, волею судьбы, будущего правителя всей Европы.
— Скажи своему хозяину, пусть он снимет маску и сам поговорит с нами, — ответил граф.
— Мой хозяин предлагает вам почетный мир. Если вы сейчас сдадитесь, он обещает, что помилует всех и назначит себя от имени Короля Хаона губернатором вашей провинции, чтобы добиться порядка и справедливости в вашей плохо управляемой стране. Мы предлагаем вам прощение. Если же вы откажетесь, Камарг будет уничтожен, все будет сожжено и затоплено морем. Барон Мелиадус говорит, что вы прекрасно знаете, что он может сделать это. Ваше упорство послужит причиной смерти и вас самих, и всех ваших близких.
— Передай барону Мелиадусу, трусливо прячущему свое лицо, что он лишь жалкий пес, оскорбивший мое гостеприимство и побежденный мною в честном бою. Скажи ему, что мы тоже можем оказаться причиной его смерти и смерти ему подобных и что тысяча таких как он не справятся с одним камаргским быком. Скажи ему, что его предложение — глупый трюк, на который мог бы купиться разве что ребенок. И еще скажи, что нам не нужен губернатор. Скажи ему…
Граф презрительно захохотал, когда увидел, что барон Мелиадус в ярости повернул коня и помчался обратно к своему войску. За ним поспешил герольд.
Прошло около четверти часа, и в воздухе появились первые орнитоптеры. Хокмун, увидев их, глубоко вздохнул. Один раз ему уже досталось от этих летающих машин. Не хотелось бы испытать это еще раз.
Граф Брасс поднял меч, подавая сигнал, и Хокмун услышал за спиной громкий звук. Обернувшись, он увидел стремительно взлетающих алых фламинго. Их грациозный полет не шел ни в какое сравнение с неуклюжими движениями механических птиц. На спинах фламинго в высоких седлах сидели наездники, держащие в руках огненные копья.
Набрав высоту, птицы получили преимущество перед орнитоптерами, но трудно было поверить, что они могут причинить какой-нибудь вред машинам из металла. Струи огня, едва видимые с земли, полоснули по орнитоптерам, и пилот одного из них превратился в горящий факел и, вывалившись из кабины, упал на землю. Неуправляемая машина накренилась, крылья ее сложились, и она рухнула в болото у подножия холма. Потом Хокмун увидел, как из огненной пушки одного из орнитоптеров вырвался сноп огня, попал во фламинго, и алая птица дернулась в воздухе, перевернулась и упала на землю, теряя перья. Воздух раскалился и наполнился звуками битвы. К холму стремительно приближался отряд неприятельской кавалерии.
Граф какое-то время стоял неподвижно, молча наблюдая за тем, как враг подходит все ближе и ближе. На вот он снова поднял меч и закричал:
— Башни — огонь!
Стволы неизвестного оружия, торчащие из башенных бойниц, повернулись в сторону всадников, и раздался оглушительный звенящий звук. Хокмуну показалось, что у него раскалывается голова. Чем стреляло это оружие, он так и не понял — из стволов ничего не вылетало.
Потом он увидел, что лошади гранбретанцев, уже добравшихся до болота, резко остановились и попятились, вставая на дыбы и сбрасывая седоков. Глаза животных округлились, на губах выступила пена. Солдаты, барахтаясь в грязи, пытались удержать лошадей.
Граф Брасс повернулся к Хокмуну.
— Оружие испускает невидимый луч, сопровождаемый звуком. Ты тоже почувствовал это. Лошадям же здорово досталось.
— Может, нужно атаковать? — спросил Хокмун.
— Нет, в этом нет нужды. Наберись терпения.
Лошади замертво падали в болотную жижу.
— К сожалению, это убивает их, — сказал граф.
Вскоре все лошади полегли, а их седоки, громко ругаясь, выбрались на берег и в нерешительности топтались на месте.
В воздухе продолжался бой. Но все больше и больше грациозных птиц падало на землю — гораздо больше, чем клацающих крыльями орнитоптеров.
