У Фланы даже мелькнула мысль о самоубийстве. Но сейчас она не могла думать об этом всерьез. Она решила, что убьет себя, когда исчезнет всякая надежда, но не раньше. Еще графиня утешала себя мыслью, что если она станет Королевой, у нее будет какая-то власть. А также оставалась слабая надежда на то, что Мелиадус пощадит д'Аверка, ведь барон ненавидит его не так сильно, как Хокмуна, хотя француз тоже считался предателем.
Крики с улицы опять стали громче, и Флана выглянула в окно.
Мелиадус и Адаз Промп въезжали во Дворец. Победа явно была близка.
По коридорам Дворца на черном жеребце мчался барон Мелиадус. Много раз бывал он здесь прежде, унижаясь перед хозяином этих роскошных покоев. Теперь он, гордо вскинув голову, летел по ним, а эхо разносило по коридорам его боевой клич. Еще недавно он с трепетом проходил мимо стражников-Богомолов, а теперь, пробивая себе дорогу свозь их ряды, без устали разил их большим черным мечом, так преданно прежде служившим Хаону. Барон поднимал своего коня на дыбы; конь копытами бил по шлемам и ломал стражникам шеи.
Мелиадуса душил смех, он рвался к Тронному Залу. Вслед за Мелиадусом мчалась дюжина Волков. В зале сосредоточились остатки защитников Короля. Они пытались установить пушку в противоположном конце коридора, но барон не остановился, а атаковал тех, кто суетился у огненной пушки, застав орудийную прислугу врасплох. За шесть секунд с плеч слетели шесть голов. Лучи огненных копий с визгом мелькали вокруг волчьей маски, но Мелиадус не обращал на это внимания. Он ворвался в ряды врагов. Глаза барона покраснели от боевого азарта. Ноздри его коня раздувались.
Мелиадус теснил стражников-Богомолов. Он нещадно рубил их, и те умирали в уверенности, что он обладает сверхъестественной силой.
Но в огромные двери Тронного Зала барона Мелиадуса Кройденского гнала уверенность в успехе и небывалое ощущение собственной силы. Барон обнаружил в зале немногочисленных защитников Короля, пребывавших в полнейшем замешательстве. Когда оставшиеся в живых стражники-Богомолы стали наступать, выставив вперед копья, Мелиадус громко расхохотался и промчался прямо на них раньше, чем они что-либо успели предпринять. Он галопом пронесся прямо к Тронной Сфере, у которой еще совсем недавно стоял на коленях.
Черный Шар замерцал, и в нем постепенно проявилась сморщенная фигура бессмертного Короля-Императора. Крохотное тельце зародыша извивалось, словно рыба, которую запустили в чуждую ей среду. Оно металось туда-сюда вдоль ограниченного пространства Сферы. Король был беззащитен и беспомощен. Хаон раньше не мог и представить, что ему когда-то придется защищать себя самому. Даже он при всей своей мудрости, накопленной за две тысячи лет, вряд ли всерьез предполагал, что гранбретанский вельможа посмеет выступить против своего законного правителя.
— Мелиадус… — в юношеском голосе старца слышался страх. — Мелиадус, ты сошел с ума! Слушай, с тобой говорит твой Император. Я приказываю тебе покинуть Дворец и присягнуть мне на верность.
В черных глазах, некогда злобно-насмешливых и язвительных, теперь читался просто животный ужас, цепкий язычок выскакивал изо рта, словно змеиное жало, а слабенькие крохотные ручки беспорядочно месили белую жидкость.
— Мелиадус!..
Содрогаясь от смеха, барон взмахнул своим громадным мечом и ударил по Тронной Сфере. Когда его клинок вошел в Сферу, Мелиадус ощутил шок, пронзивший все тело.
Произошел взрыв, раздался чей-то вопль, и зал наполнился звоном падающих осколков. Жидкость брызнула на Мелиадуса.
Он протер глаза, ожидая, что увидит скорченное тело убитого, но не увидел ничего: вокруг была кромешная тьма.
Смех торжества сменился воплем ужаса:
— Клянусь зубами Хаона! Я ослеп!
