— Вы имеете в виду в принципе разъезжать или менять место жительства? — поинтересовалась я.
— Я переезжаю из дома, — проговорил он низким голосом, осторожно косясь на Индиго. — Ищу квартиру.
— О-о-о, — протянула я. — А я как раз работаю здесь, в «Домашнем очаге». Уверена, мы найдем вам подходящий вариант.
— Я на это и рассчитывал, — обрадовался Картер. — Но вы вроде бы пытаетесь уехать.
— Да, но владелица агентства, Мелани, на месте. — Я повернулась к Индиго. — Если замерзла, можешь войти внутрь и сказать Мелани, что это я тебя прислала. Она напоит тебя чаем с печеньем.
— Перебьюсь, — ответила девчонка и потопала ногами по тротуару.
Ее отец, глядя на меня, сделал досадливую гримасу и закатил глаза.
— Переходный возраст, — объяснил он. — Ну вот. Давайте вы сядете в машину, заведете мотор, и мы посмотрим, помогает ли соль.
Колеса продолжали буксовать. Картер Сэнборн, хмурясь, сыпал и сыпал соль на землю, бормоча себе под нос что-то о сцеплении. Какой невероятно терпеливый мужчина!
— Ну ёлы-палы! — снова заскулила Индиго. — Сколько мо-ожно! Все равно ведь не выхо-одит! Такая холодрыга, и я уже помира-аю с голода!
Ее глаза совершенно случайно встретились с моими, и я увидела в них чуть заметную искорку: девочка понимает, что невыносима, и самую малость даже наслаждается этим.
Я с интересом посмотрела на Картера — откажет ли ему терпение? — но нет, он по-прежнему улыбался.
— Нужна фанера. — Он суетливо посеменил к своей машине. Пока он там возился, я обменялась приветливым взглядом с его дочерью, намекнув, что понимаю, с чем она столкнулась, — услужливый папаша слишком уж оживился.
— Маленькие автомобили часто буксуют на заснеженных дорогах, правда? — Картер подложил листы фанеры под задние колеса. — Теперь переключите на задний ход и одновременно потихоньку жмите на газ. Только не спешите.
Я снова села за руль, и каменная соль, фанера и последние проблески солнечных лучей сговорились и сотворили чудо — машина медленно выехала со своего места, издав только едва заметный недовольный рык. Я помахала в знак благодарности и увидела в зеркале заднего вида, как отец и дочь направляются к «Домашнему очагу»: Картер, все еще улыбаясь, пытается обнять девочку за плечи, а та явно изо всех сил сопротивляется.
НИНА
Должна признаться, я еще со школьных времен до ужаса боюсь монахинь. Уж не знаю, что именно породило во мне такой страх. Хотя нет, знаю. Возможно, причиной послужило то, как они шикали на нас. Или слухи, что монахини бьют учениц линейкой. А может быть, пугающие черные мантии, которые они тогда носили, и то, что их волосы всегда были скрыты покрывалом. Что они там прятали?
Так что весь путь до Католического приюта Коннектикута я уговаривала себя: монахини хорошие, монахини безобидные. Они выходят замуж за Христа, что, по мне, звучит дико, но определенно неким образом их характеризует. Иисус был славным парнем, по крайней мере, он уж точно не сбежал бы с какой-нибудь красоткой. Да и куда же ему бежать, если у него столько жен?
Когда я добралась до места назначения, меня так трясло, что пришлось откинуться на спинку кресла и сделать глубокий вдох.
Я взглянула на красное кирпичное здание с фресками, колоннами и другими декоративными элементами, которые изучала на занятиях по истории искусств, когда встречалась с парнем по имени Иэн — или это был Рэндалл? Мы весело проводили время — курили травку и лодырничали, — так что я забыла выучить к экзамену названия архитектурных деталей.
«Ох, — подумала я, — неудивительно, что мне так хреново. Скоро я узнаю о первом человеке, который меня отверг».
Дэн в сравнении с этой женщиной просто дилетант. Ведь я ее частица, плоть от плоти, а она даже не захотела знать меня, увидеть, какой я вырасту — буду ли жизнерадостной, симпатичной, похожей на нее, — а я ведь могла в один прекрасный день спасти ей жизнь, если бы, например, наш дом загорелся, а она спала и не слышала пожарной сигнализации.
Она даже не попыталась поладить со мной.
И все же я разыскиваю ее. Так что у нее есть возможность отказаться от меня еще раз.
