Рукопожатия границ - страница 10

Затерянными в хаосе большого города приезжими занялся квартирант семьи Прох, американец Джеймс, который, следует добавить, проживал там не случайно — лишь во время пребывания гостей в Западном Берлине. Обычно он жил в одном из кварталов американского городка на Аргентинише Аллее.

Джеймс был вежлив, как и полагается молодому джентльмену из-за океана. У него были свободное время и автомашина. Он приглашал гостей из Польши проехаться в Гатов, Далем и Глиникке, где полно шикарных мест, где только и жить, при условии, разумеется, что у вас достаточно денег. Он не скупился на комплименты и подарки очарованной паре.

— А у нас говорят, что американцы считают себя выше всех, — вырвалось как-то у пана Проха.

Джеймс от души рассмеялся.

— Боже, чего только эта коммунистическая пропаганда не выдумает о нас. Ведь вы сами можете убедиться в обратном.

И так, от поездки к поездке, разговоры становились все более долгими, более непосредственными. Пан Ян рассказывал, как перед войной было в польской армии, где он служил унтер-офицером. Вспоминал, как потом боролся в подполье против немцев.

Джеймс похвалил его за патриотизм…

Они беседовали на современные темы, о войне, которая при нынешней технике может разразиться каждый день, и о том, что эта война была бы ужасной. Незаметно разговор перешел к Черпишеву и автомашинам, на которых иногда приезжают военнослужащие за древесиной на лесопилку.

Джеймс заинтересовался подробностями, задал невинный вопрос, а пан лесничий рассказал обо всем, что знал, ведь ему было неудобно оказаться невежливым по отношению к этому культурному молодому человеку.

Старый лесничий знал гораздо больше, чем должен знать обыкновенный человек, потому что во всех армиях мира так странно получается, что самыми большими болтунами и специалистами по военной технике являются люди из автопарков. Итак, офицеры и солдаты охотно делились своими сведениями с этим, как его называли, «симпатичным старичком», а у бодрого старика была прекрасная память.

— Джеймс хорошо платил, так что я взялся за это дело. Через год я должен был уйти на пенсию и хотел подработать, — откровенно признался на суде Приморского военного округа лесничий Ян Прох, а потом уже тише добавил: — Кто бы мог ожидать… Мне сказали, что дело совершенно верное. Во время войны я тоже занимался этим, и меня не поймали. А ведь у немцев была лучшая в мире контрразведка…

Но оставим рассуждения обвиняемого. Слишком много времени заняло бы у нас объяснение разницы взглядов на эту тему. Вернемся лучше к судебному процессу. На вопрос суда, признает ли он себя виновным, Прох ответил: «Да». Впрочем, у него не было иного выхода. Ведь имелись доказательства… В заключении графологов говорилось:

Обвиняемый показал, что эти два роковых для него листка бумаги он вручил однажды вечером курьеру разведки в своей квартире. Неизвестный ему мужчина назвал условный пароль и от имени американца Джеймса потребовал передачи сведений.

— А что с тем курьером, о котором упомянул обвиняемый? — спросил я как-то капитана.

Офицер на мгновение задумался.

— Он действительно не знал его имени. После истории с потерей документов курьер больше не приезжал в Польшу. Он попался в ГДР и сидит там…

Перевод Ю. Соколова.

Если кого и можно отнести к числу выдающихся личностей, то только не рядового Деже Иболья. Наоборот! Он самый обыкновенный человек и ничем не выделяется среди своих товарищей. Ни средним ростом, ни тем, что у него правильные черты лица, крепкие зубы, нормальный нос, уши, губы, глаза, волосы, — словом, все у него точно такое же, как и у его друзей. По натуре своей он был свободен от каких бы то ни было странностей и способности свои проявлял во всем в меру. За славой не гнался, никаких героических поступков не совершал, но и глупостей тоже не делал. В заключение следует сказать еще, что он никогда не хвастался, не возвеличивал свою персону и особенно был далек от такой опасности, как стать объектом всеобщего внимания. И как было замечено, не испытывал в этом особой нужды.